Ты улыбнулся, поймав себя на мысли, что мог бы распознать каждую косточку ее скелета, от ребер – тебя так и тянуло пересчитать их по одному – до каждого позвонка, от лопаток, таких гармоничных и плоских, до крыльев подвздошных костей, чей очаровательный контур притягивал твой взгляд. Ты рассматривал ее голову правильной формы, красивые, слегка волнистые волосы, спадавшие на левое плечо. Потом ты подумал об интимной, сладостной линии ее груди, идеальные округлости которой, хоть и скрытые от твоего глаза, легко можно было себе представить. И если о груди ее ты мог лишь фантазировать, то что касается ног, ты сразу заметил их четкий контур и гибкость, особенно, когда она на мгновение почти вытянула их вверх, совершенно не беспокоясь о том, что ты наблюдаешь за ней.
Эти стройные и упругие ноги были до такой степени желанными, что тебе пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы оторвать от них вгзляд, когда она пыталась привлечь твое внимание к молодой овчарке, игравшей на берегу с хозяином.
Сельваджа потянулась за своей соломенной сумкой и вынула из нее тюбик крема для загара. Она стала намазывать и втирать крем по рукам и бокам, по животу и груди, распространяя вокруг себя аромат экзотических фруктов. Потом перешла к ногам, а ты наслаждался, следя за каждым участком ее еще непознанного тела, за синусоидной линией бедер, напоминавшей застывших дельфинов.
– Ты не намажешь мне спину, пожалуйста? – вдруг спросила она.
А ты только этого и ждал. Ты сел, скрестив ноги, и медленными жестами стал растирать крем по плечам и спине, исследуя каждый дюйм ее восхитительной кожи.
Она молчала все это время, позволяя гладить себя. Закончив, ты с сожалением отдал ей тюбик, прежде чем вновь улечься на полотенце, повернувшись к ней лицом, с закрытыми глазами и мечтающим сердцем.
Ты отстраненно слушал тишину вокруг вас, пока не почувствовал что-то прохладное на теле. Краем глаза ты увидел Сельваджу, сидящую на пятках и намазывающую тебе на плечи крем.
– Мне это не нужно, не беспокойся, – попытался ты убедить ее, испытывая неловкость.
Но она заставила тебя замолчать.
– Еще как нужно, – сказала она. – У тебя кожа светлее моей, если ты сейчас не намажешься кремом, то сгоришь. Утреннее солнце самое коварное. Ты поймешь это слишком поздно, когда тебе уже станет плохо.
Тогда ты не стал возражать и позволил ей намазать тебя кремом.
Когда она закончила, ты лег на спину, надеясь на продолжение. Но она не поняла или сделала вид, что не поняла, и сунула тебе в руку тюбик, чтобы ты намазывался сам.
Некоторое время вы просто лежали на солнце, ты на спине, она на животе, повернув головы друг к другу, и разговаривали.
14
Потом