«Если я пойду?» – подумала я, ведь эта женщина может просто приказать мне.
– Я к вашим услугам, – заверила я ее.
К моему удивлению, Ее Величество повела меня не к той двери, через которую я вошла в комнаты, а к другой, скрытой за большим тканым настенным ковром, на котором была изображена Богоматерь с Христом на коленях у подножия распятия. Мы пересекли короткий ярко освещенный коридор и прошли в другой.
У меня учащенно забилось сердце. Стены были сложены из тяжелых толстых камней. Два светильника неярко горели у поворота и на другом конце коридора. Я увидела хорошо освещенную тесную комнату с низким потолком. Королева вошла, но я задержалась. Во всяком случае, в комнате размером десять на двенадцать футов была в углу другая маленькая деревянная дверь, и мне захотелось убежать через нее. Непослушными руками я ухватилась за дверной косяк. На лбу выступил пот. Я слышала удары собственного сердца. Меня охватил страх, что весь дворец вот-вот обрушится на меня и погребет навсегда.
– Я… Я боюсь небольших замкнутых пространств, – выпалила я, надеясь, что не покажусь трусихой королеве, которая в юные годы вынуждена была укрываться в Аббатстве во время гражданской войны.
– Тогда мы будем держать вон ту дальнюю дверь открытой, и ту, в которой ты стоишь, тоже, – сказала она и взяла меня за руку, словно была моей близкой подругой или сестрой. – Видишь, – сказала она, показывая свободной рукой, – вот четыре куска прекрасного воска для лиц и рук, а я позабочусь об одежде, набивке для тел, волосах… я могу отрезать свои собственные, они подойдут наилучшим образом.
– Ч‑четыре? – заикаясь, переспросила я. Я была польщена и испугана тем, чего она от меня ждет. Чего она хочет? Чтобы я сделала два изображения ее умерших детей или больше, на случай, если умрет кто-то еще? Здесь было какое-то ужасное несоответствие, я чего-то не понимала.
– Две статуи моих усопших детей и две моих убитых царственных братьев. Они все должны быть у меня, священные, уцелевшие хотя бы таким образом, если я не сумела спасти их жизни. Я буду направлять тебя в том, что касается сходства с моими бедными усопшими братьями – Эдуардом, которому трон принадлежал по праву, и маленьким Ричардом,