А причина была в пищевом красителе, придающем каше красный цвет. Он тоже был безвреден сам по себе, но почему-то человеческий организм не мог его переварить. Один доктор сказал Вику, что если бы какой-нибудь ребенок умер сразу после порции «Клубники», то вскрытие обнаружило бы, что его пищевод красный, как стоп-сигнал. Конечно, это тоже ничего не значило, но у страха глаза велики.
Роджер собирался развить бешеную активность. Он хотел встретиться с теми, кто выпускал ролик, и с самим Профессором Вкусных Каш, который так вошел в роль, что тоже очень тяжело переживал случившееся. Потом – в Нью-Йорк для встречи с деятелями рынка. Все эти две недели в Бостоне и Нью-Йорке им предстояло работать не покладая рук, чтобы умаслить старого Шарпа и его сына. После этого они явятся в Кливленд не с повинной головой, а с планом сражения, призванного дать отпор конкурентам, осмелевшим после «Клубники».
Так было в теории. На практике Вик понимал, что шансы их на успех немногим отличаются от нуля.
У Вика были и другие проблемы. В последние восемь месяцев он замечал, что они с женой медленно, но неуклонно отдаляются друг от друга. Он все еще любил ее, а Тэда просто боготворил, но все происходило как-то само по себе, и он осознавал, что дальше будет еще хуже. Поэтому ему не очень хотелось надолго покидать дом. Он то и дело замечал у жены какой-то странный, ускользающий взгляд. И этот вопрос. Он задавал его себе снова и снова, когда не мог уснуть, а таких ночей становилось все больше. Есть ли у нее любовник? Они не часто спали вместе в последнее время, а он знал, как она это любит. Делала ли она это с другим мужчиной? Он надеялся, что нет, но разве он мог быть уверенным? Сознавайтесь, миссис Трентон, или будете отвечать за последствия.
Он ни в чем не был уверен. Но боялся, что уверенность в чем бы то ни было может разрушить их брак. Он доверял ей и простил бы многое. Но не это. Он не хочет носить рога – дети на улице станут смеяться. И еще…
– Что? – спросил он, оторвавшись от этих мыслей. – Извини, я прослушал.
– Я сказал: «Эта чертова красная каша». Именно так, слово в слово.
– Да-да. Давай выпьем за это.
Роджер поднял стакан с пивом.
– Выпьем, – сказал он.
Гэри Педье сидел возле своего дома у подножия холма «Семи дубов» на дороге номер три через неделю после того, как Вик с Роджером закончили свой невеселый ленч в «Желтой субмарине», выпив коктейль, состоящий из четверти холодного апельсинового сока и трех четвертей поповской водки. Он восседал в тени трухлявого вяза на еле живом складном стульчике и пил водку «Попов» – она была самой дешевой.
Гэри приобрел запас водки в Нью-Хэмпшире, где спиртное было дешевле, во время своего последнего алкогольного рейда. «Попов» и в Мэне стоил недорого, но Гэри всегда ездил в Нью-Хэмпшир – штат, строивший свое благополучие на дешевой выпивке, дешевых сигаретах и туристских аттракционах типа домика Санта-Клауса и «Шести стволов». Нью-Хэмпшир – чудное местечко. Его стол возвышался посреди изрытого, запущенного газона.