Нереальное – реально. Нечто сродни мистике. Геннадий Мурзин

Николаевич разводит руками и вновь тяжело вздыхает.

      – Это правда: некоторые подвели.

      – Некоторые? Подвели? – в ужасе переспрашиваю я и сам же отвечаю. – Не некоторые, а все и не подвели, а предали. Предали незаслуженно. Впрочем, – тотчас же поправляюсь, – заслуженных предательств не бывает.

      – Это ты про кого? – спрашивает он, хотя по его глазам вижу, что ответ на собственный вопрос он прекрасно знает.

      – Назвать, да?

      – Уж изволь, голубчик.

      – Весь-то список длинный, Борис Николаевич… Ну… Хотя бы Муцкой, Коржавин, Безбородов, Скворцов.

      – А тут, братец, поподробнее… Аргументики надобны, аргументики.

      – Вам, Борис Николаевич, еще и аргументы подавай, да? Будто вы их не знаете.

      – Положим, не знаю, – ухмыляясь, отвечает он.

      – Ну, если так… Первый…

      – Это, значит, Муцкой, да?

      Чувствую иронию, но не реагирую, а продолжаю:

      – Первый, возомнив себя этаким наполеончиком, всадил нож вам в спину, причем, по самую рукоять…

      – А второй? – все также иронично спрашивает Борис Николаевич.

      – А он на всех углах рассказывает про вас всякие небылицы и ему верят, потому как уж слишком был приближен… Это ли не подлость?

      Борис Николаевич вновь глубоко вздыхает. Откинув со лба упавшую прядь волос, еле слышно признается:

      – Верил… да… всем верил… А они… Вот как…