статной и красивой, с толстенной косой. Еще для цыплят Таня варила пшено в казанке, и кашу эту, не соленую и жесткую, мы тоже таскали, и ели и было вкусно! В отличие от сестры, я была хилой, бледной, костлявой с чахлыми косичками, и украинские бабушки жалели меня, называли кацапочкой, пытались подкормить и спрашивали из года в год: «Чи тебя дома не кормят дитына, чи шо»? Украинский выучился сам собой, и я лихо тарахтела на этом языке, голосок у меня был тоненький, писклявый и вскоре ко мне прилипло прозвище «дзвонык» – колокольчик. Я с удовольствием помогала бабушке в саду собирать урожай, брат же мой, пока собирал ягоды, съедал все, что попадало ему в руки, и был изгнан из сада под вопли тети Ксени, жены бабушкиного сына Жени. Она кричала, что ей такие помощники не нужны. Ей были нужны ягоды, чтобы делать домашнее вино, до сих пор у меня перед глазами стоят на всех подоконниках трехлитровые банки с вишневым вином, подсвеченные солнцем, а рядом болтаются на ветру вышитые белые занавески. Говорили, что получалось вино очень крепким, не знаю, не пробовала, детям его не давали, но на вид было очень красивым. А бабушка варила варенье из смородины, малины, вишни, яблок, из всего, что поспевало в саду. Сварив варенье, она покупала в аптеке рыжую медицинскую клеенку, шила небольшие мешки, наливала в них варенье, укладывала в фанерные почтовые ящики и отправляла посылки в Ухту. О, это была целая технология, мешки были двойные, и за много лет таких пересылок никогда, ни один мешок не протек и все варенье благополучно и с удовольствием съедалось за длинные и холодные северные зимы Еще постоянно пекли пироги с начинкой из варенья, а банки с ним раздаривали всем нашим друзьям и знакомым. Помню, как возвращались мы домой на поезде, с пересадкой в Москве и тащили не только чемоданы и авоську с едой, но и тяжеленный горшок с розочкой, что купили на рынке в Полонном А розочка оказался вовсе не розой, а обычным шиповником, и как бабушка караулила какую-то станцию, потому что там можно было купить целое ведро ярко-желтых, солнечных и очень красивых крошечных яблок – ранеток. Потом она варила из них варенье, по какому-то особому рецепту и яблоки оставались целыми, прозрачными, даже семечки были видны, и варенье это было праздничным, гостевым, просто так его не ели.
Как же хорошо было с бабушкой, уютно и тепло. Когда мы возвращались из школы, она кормила нас горячим борщом, закармливала пирогами, наливала топленое молоко, густое, кофейного цвета с пенками, отрезала кусок от еще теплого рулета с маком и это было очень вкусно! Бабушка была большой рукодельницей. Папа оборудовал ей в кладовке мастерскую, там стояла швейная ножная машинка «Зингер» и бабушка на ней строчила с утра до вечера, шила постельное белье, перелицовывала вещи. Помню, она из подкладки от старого пальто, сшила себе сарафан, серый цвет очень гармонировал с ее серебряными седыми волосами и серыми глазами и бабушка казалась мне красавицей!
Пока мы с братом были школьниками, бабушка была рядом и только летом 1979 года, когда я уже училась на первом
