Осознавая время. Сборник эссе. Ася Револьдовна Энтова

более не мог воспринимать преследования в рамках страдания за веру. Эмансипация, исчезновение четких этнических и религиозных границ породили феномен еврейской общности как размытого множества, который пытаются описать с помощью исторических, этнорелигиозных, культурных, ментальных и других признаков. Так психолог Курт Левин выделял важность общей судьбы, Юлиан Тувим писал об «общей крови, но не струящейся в жилах, а текущей из жил», а Илья Эренбург говорил о еврейском характере, заставляющем отвечать «нет» на любой вопрос. Появление еврейского национального государства предоставило евреям возможность ассоциировать себя с ним.

      Не претендуя на освещение всей глубины данной проблемы, которой посвящена не одна диссертация и не один дружеский спор, попытаемся только очертить возможные направления поиска такого определения.

      Социологическое определение

      Начнем с социологического определения феномена светского еврея. Как мы упоминали, феномен этот не более, чем продукт последних двух столетий, хотя в различные времена требования к соблюдению традиций сильно менялись. Эллинизированные евреи, обнаженные для занятий спортом в гимнасиях во времена, предшествующие восстанию Маккавеев, или испанские евреи «Золотого века», ездящие в субботу верхом и с оружием и философствующие за одним пиршественным столом со своими мусульманскими и христианскими друзьями, – все эти явления не образовали устойчивой традиции и, как правило, заканчивались ассимиляцией и/или кровавой расплатой за чрезмерное сближение с неевреями. И только в последние 200 лет намечается тенденция продолжительного существования светского еврейства, и если в диаспоре эта группа стремительно размывается ассимиляцией, то в Израиле она сохраняет и даже увеличивает свою численность23.

      Группа светского еврейства не имеет четко очерченных границ. Как любит шутить один из видных израильских социологов в ответ на вопрос о количестве евреев в Израиле и диаспоре: – «А сколько вам нужно? Вам продать или купить?» Действительно, если традиция ставит четкие этнокультурные пределы, то светские требования проявляют большую гибкость. Так, руководители еврейских общин диаспоры любят подсчитывать не количество «галахических» евреев, а количество людей, подпадающих под Закон о возвращении, то есть включать кроме евреев по происхождению и их семьи, и дальних нееврейских потомков. Таким образом, например, скромная цифра в 233 тысячи вырастает до многомиллионной российской еврейской общины. Так же и подсчет израильского еврейского населения превращается в суммирование всех, не декларирующих свою принадлежность к другой нации или вероисповеданию: все не мусульмане и не христиане.

      Те израильтяне, которые придерживаются социологического определения еврейства, выступают с требованием «социологического» гиюра (массового и облегченного,