Робинзон один
Вчера все ушли, и сразу стало как очень спокойно. Я попытался вспомнить, что делал Робинзон, когда немного обустроился и его потянуло на размышления, но, кроме плюсов и минусов на страничке записной книжки, ничего на ум не пришло. Зато я придумал себе прозвище – «Робинзон один». Так себе, но пока сойдёт. А в голову лезли совсем другие воспоминания. Вспомнил свою холостятскую квартиру в Чертаново, нашу проектную контору. Прошло меньше трёх суток с тех пор, как я улетел из Москвы, а кажется, что это было во сне и не со мной.
Видимо, все же надо заставить себя поразмышлять в стиле Робинзона Крузо. Хотя бы расписать плюсы и минусы.
Минус – я один в сломанном самолёте со сломанными ногами.
Плюс – я жив, самолёт битком набит всем необходимым для жизни на полгода – год точно.
Минус – я, как заключенный в одиночной камере, без связи с внешним миром (если он ещё есть).
Плюс – меня наконец-то оставили в покое.
Пока, наверное, все, но к этой теме мы ещё вернёмся. Хотя самый главный плюс – это то, что у меня есть память и есть надежда.
Сегодня пятый день моего одиночества. Предыдущие дни пролетели на удивление быстро и незаметно. Ребята, уходя, нашли мне портативную газовую плитку на баллончиках и притащили этих баллончиков два ящика прямо к двери в кабину пилотов. Теплоизоляция в самолёте сумасшедшая, в смысле отличная. Печку топил всего два раза. Я вспомнил, что в школе и на первом курсе занимался спортивной гимнастикой. Теперь я каждый день по четыре раза качаю руки. Если удастся на них пойти, будет здорово. Ноги, конечно, болят, обезболивающие и все остальные лекарства пью, но что будет – то будет. Попробовал выходить на связь с группой, три часа сидел на приёме. Либо что-то делаю не так, либо что-то не так у спасателей. Связи нет.
Вечер пятого дня. Смотрел в окно кабины. Темнело. Вдруг я заметил какое-то движение у края леса. Через пять минут стало понятно, что это медведь. Я даже немного обрадовался. Но то, что я увидел потом, заставило меня сначала схватить пистолет, а потом срочно выключить истерику и ползти к выходу, где мне оставили лесенку на всякий случай.
На спине медведя был человек в серо-зеленом комбинезоне. Я с трудом приоткрыл дверь фюзеляжа и стал смотреть. Не доходя метров двадцать до самолёта, медведь остановился и лёг. Присмотревшись, я увидел, что на его спине была наша практикантка. Она сползла в снег. Видимо, от этого очнулась и посмотрела