Всех скорбящих Радость (сборник). Юлия Вознесенская

пятилетнего Данилки случилась самая большая беда, какая только может случиться у мальчика или девочки, – у него умерла мама. Болела, болела и умерла. Сначала Данилка ходил как пришибленный: он как-то и понять не мог, что же такое случилось с его мамочкой, почему ее больше нет ни дома, ни в больнице, ни на улице возле дома? Он все оглядывался и прислушивался, и никак не мог поверить в то, что это его настоящая мама лежала в том длинном коричневом ящике с оборочками, который чужие дяденьки накрыли крышкой, заколотили гвоздями, а потом зарыли в землю. Он чувствовал, что это не так, что это неправда, но спорить со взрослыми он не умел и не хотел – не до того было Данилке. Он просто сидел часами на одном месте и все ждал и ждал, что его позовут и повезут к маме в больницу. Или она сама появится, подойдет к нему, сядет рядом, обнимет его и скажет:

      – Данилка, это же неправда! Я не умерла!

      Но мама все не приходила и не приходила.

      Иногда он начинал плакать, но тут кто-нибудь из взрослых, даже папа, говорил ему:

      – Не плачь, Данила, будь мужчиной! Слезами горю не поможешь!

      Данилка и сам изо всех сил крепился и не плакал. А для этого лучше всего было сидеть на одном месте, смотреть в одну точку и стараться ни о чем не вспоминать и даже ни о чем не думать. А это было неправильно! Но некому было объяснить бедному Данилке, что он делает не так и почему это неправильно.

      И вот тогда, видя эту беду, решил Данилкин Ангел Хранитель, что пора ему вмешаться. Взял он и приснился как-то ночью Данилке. Встал перед ним – лицо светлое, крылья белые, стихарь – это форма такая ангельская – переливается всеми цветами радуги.

      – Здравствуй, Даниил! – говорит во сне Ангел Хранитель Данилке. «Даниил» – это было Данилкино полное имя, данное ему при Крещении.

      – Здравствуйте, – отвечает, тоже во сне и вежливо, как его мама с папой учили, Данилка. – А вы кто?

      – Я твой Ангел Хранитель. Пришел я поговорить с тобой.

      Данилка в ответ промолчал – он не знал, о чем можно с Ангелами разговаривать.

      – Слышал я, Данилка, что тебе взрослые советуют о маме твоей не плакать.

      – Они… Они говорят, что я маму слезами огорчаю. А я вовсе не хочу ее огорчать! Только это очень трудно и вот тут, – он погладил себя по груди, – очень больно – не плакать, когда хочется, – ответил честно Данилка, и слезы тут же подступили у него к глазам и к горлу, да так близко, что он и во сне чуть не заплакал в голос. Но сдержался – как обычно старался сдерживаться. И ему опять стало больно в груди и в горле.

      – А как ты думаешь, Данилка ты мой, для чего даны человеку слезы? – спросил Ангел.

      – Не знаю… Раньше я думал, что это для того, чтобы показать, что тебя пора пожалеть.

      – Правильно ты думал, Даниил. Когда один человек, особенно маленький, плачет, а другой, тем более взрослый, его жалеет – сразу половина боли проходит. Так?

      – Так. Я когда совсем маленький был, никогда не плакал сразу, чтобы слезы зря не тратить. Я сначала бежал к маме, добегал до нее и тогда уже начинал