А тогда они устроились неплохо: Регина будто бы загорелась поменять обстановку нескольких комнат в доме. Артур и тут не был против. «Делай что хочешь, – сказал он жене, – меня только избавь от этих твоих перестроек и перестановок, у меня работы пропасть. Вон Виктор свободен, попроси его помочь!». Со слепого одобрения мужа и под косыми взглядами свекрови двойная жизнь пошла уже всерьез. Раза два в неделю Регина с Виктором с утра отправлялись якобы по магазинам; они и в самом деле что-то покупали и заказывали, загружали в багажник Регининой машины банки с краской, рулоны обоев, отрезы декоративной ткани, а затем отправлялись к нему на квартиру.
Регина в сексе была поначалу жадной и любопытной, но еще более неутомимой она была в разговорах о любви. Виктору даже казалось, что она спешит насытиться физической близостью, чтобы поскорей перейти к разговорам. Если Виктор казался ей спокойным и довольным, она искала повод драматизировать их отношения и быстренько находила его. «Ты даже не ревнуешь меня к Артуру!» – и приходилось ее ревновать. «Неужели ты ничуть не страдаешь из-за того, что мы обманываем моего мужа и твоего друга?» – и Виктор послушно принимался страдать. Словом, Регина жила полной жизнью – как она ее понимала. Она похудела, но очень похорошела, темные глаза ее постоянно блестели, пухлые губы стали яркими и без помады.
Артур никаких перемен в жене не замечал, а если что-то и замечал, то не придавал увиденному значения. Не спрашивал он и о ремонте, а если Регина начинала с ним советоваться или пыталась отчитаться, он неизменно отмахивался: «Как сделаешь, так и хорошо! Лишь бы тебе самой нравилось!» Виктору он продолжал оказывать полное доверие и всячески подчеркивал свое дружеское расположение. Время от времени он даже предлагал Виктору деньги, причем суммы достаточно крупные, чтобы это не выглядело подачками, и говорил при этом: «Возьми-ка в долг до лучших времен!» Суммы эти, разумеется, никак специально не оговаривались, никаких расписок Виктор Артуру не давал, и было совершенно очевидно, что всерьез об их возвращении ни тот, ни другой не думали.
Одна Рахиль Моисеевна все видела, все понимала и тихо кипела от еле сдерживаемого негодования. Как-то она даже намекнула Регине, что та слишком «сдружилась с приятелем мужа» и что к добру это не приведет. В ответ Регина закатила истерику, наорала на свекровь и пожаловалась мужу. Артур попросил мать не приставать к Регине