– По-хорошему не хочешь, значит, – сказал он и попытался рвануть медальон на себя, но тот выскользнул у него из рук. Цепочка оказалась слишком короткой, чтобы просто снять ее через голову, тогда Олин попытался ее порвать руками, перерезать кинжалом, даже пережечь каким-то плетением, но она упорно сопротивлялась всем его ухищрениям. Так как внутри цепочки находилась я, то мне эти издевательства совершенно не нравились.
– Ваше высочество, еще пять минут вашего присутствия в моей комнате и вы, как честный человек, просто обязаны будете на мне жениться, что явно не понравится вашим родителям. Думаю, что и мой жених не одобрил бы присутствия посторонних мужчин в моей комнате.
Олин зло посмотрел и активировал свой артефактт невидимости. Дверь открылась и с громким стуком захлопнулась, а я села на кровать и заревела от перенесенного унижения – быть бесправным приложением к собственной магической безделушке, что может быть хуже? Да и артефакт какой-то неполноценный. Нет, чтобы жахнуть этого нахала молнией посильнее – вмиг бы пропало всякое желание издеваться над посторонними. Странное поведение двери привлекло Вирель, она вошла и с порога заойкала:
– Ой, а что это у тебя двери хлопают, а ты плачешь? Что случилось?
– Вир, а ты не знаешь какого-нибудь заклинания, которое бы показывало, сколько вокруг людей? Можешь научить?
– Знать-то знаю, но боюсь, что твоего резерва маловато будет…
– Ну давай хотя бы попробуем? Пожалуйста…
Уговорить Вирель оказалось на удивление легко, из нее получилась великолепная учительница, уже через десять минут я могла сказать не только, где есть люди, но и уточнить по ауре, кто именно. Так, например, Ална была в бытовой комнате, дочь графа Рион – в комнате принцессы и в ее же обществе, а Гемма Дорен – в своей.
– Надо же, – удивилась Вирель, – я была уверена, что у тебя вообще ничего не выйдет. Заклинание несложное и энергии много не требует, но почему-то никогда не выходит у тех, у кого дар слабый. Уникум ты, однако.
Несмотря на значительную разницу характеров Ардарион и Краут проводили довольно много времени вместе. Дракону импонировала открытость характера оборотня, а тому – спокойная уверенность друга и возможность всегда получить совет.
В настоящий момент больше всего Краута беспокоила предстоящая женитьба.
– Ар, я смотрю на родителей и понимаю, что тоже хочу, как они, – с тоской говорил гармский кронпринц. – И нет у меня уверенности в том, что эта Олирия окажется моей истинной парой, что бы ни твердила эта любимая мамина прорицательница.
– Пока ее не увидишь, не поймешь, – меланхолично ответил дракон.
Ему такие волнения были не совсем понятны. По натуре он был одиночкой, и предпочитал редкие встречи на чужой территории дружной семье.
– Наверное, – вздохнул