Вот он откуда, этот сон, сгущенными красками писаное воспоминание – и эта боль, и этот пронизывающий ветер, и этот ледяной дождь. Они с Лёвой, отбившись от остальных, сидели на вокзале вдвоём, в три часа ночи, пьяные в дым – но дешёвое вино лишь мутило сознание и выворачивало наизнанку желудок, ни капли при этом не согревая. Уставшие, как звери, не спавшие толком почти неделю, практически раздетые в объятиях холодной весны, ведь что такое байка, тоненькая рубашка и куртка со сломанной застёжкой в ансамбле с промокшими кроссовками и джинсами, которые можно выжимать, когда на улице плюс три и льёт гадкий, противный, холодный дождь? Голова раскалывалась от адской боли, и не получалось понять, что этой боли причина. Алкоголь? Голод? Усталость? Ушиб? Хотелось упасть прямо на землю, прямо в лужу и спать, спать, спать – но остатки рассудка понимали, что падать нельзя, что, падая, можно сломать себе что-нибудь, начиная с руки и заканчивая черепом. Хотелось в тепло, хотелось к маме. И вдруг вспыхнула мысль: зачем это всё, почему не жить как все, нормально, без зверств и сумасшествий?.. Вспыхнула и погасла, утонув в потоке полубеспамятства. Тогда Дэни всё-таки упала бы, если бы Лёва не поддержал её, он был чуть менее пьян. Такая вот жертвенно-пьяная любовь…
Эта любовь прошла, когда им обоим стукнуло по семнадцать лет с перерывом ровно в сутки, сначала Дэни, потом Лёве. Прошла – и превратилась в настоящую крепкую дружбу. После бешенного «последнего» лета Дэни «образумилась»: нужно было оканчивать гимназию, готовиться к олимпиадам, поступлению в университет. Она заперлась дома на всю выпускную весну, почти никуда не выходила, учила уроки, читала, пела сама для себя. Лишь изредка она выбиралась гулять – но к десяти возвращалась домой. Она окончила школу с серебряной медалью, Лёва допрыгнул еще выше, до золотой, и поклялся больше никогда не уделять учебе времени больше самого необходимого минимума. На выпускной вечер Дэни пришла закупоренной в чёрный строгий костюм, а, получив свой аттестат, не поленилась сбегать домой и вернуться в косухе, потёртых джинсах, любимых чёрных кроссовках и с рюкзаком за спиной, на котором, как и на майке, горела надпись «Out of my way!». Детская болезнь левизны.
Выпускная ночь прошла на полу в углу, с сигаретой в зубах (никто никого уже не стеснялся и не боялся) и странным ощущением: со всеми хотелось поговорить и в то же время от всех тошнило. Под утро к ней присоединился Лёва. Он был немного пьян, и его потянуло на ностальгию – а Дэни не стала сопротивляться, тем более что сама хотела того же. Эти остатки последней школьной ночи на холодной верхней палубе теплоходика, катавшего вчерашних одноклассников по реке, они провели как влюблённые дети, удивив всех остальных. А когда наступил рассвет, все уже бывшие одноклассники попрощались на берегу, и эти двое ушли вдвоем гулять (Лёва не снял костюма, далеко было ехать домой), целый день бродили, обнявшись за плечи, по городу. Медалисты, призёры областной олимпиады и отличники университетской, они уже были