«Кажется, последний спокойный год в Крыму», – припомнил Рич.
После переворота 2023 года и перехода полуострова под международный контроль там стало опасно, особенно для людей в погонах.
Рич вздохнул, погружаясь в воспоминания, на этот раз ни к чему не обязывающие.
Давным-давно, году в 2009-м ему довелось побывать в Алуште с цыганским табором. Он плескался в море, нырял за рапанами и до полуночи целовался с юной Адой, самой маленькой и самой смуглой в таборе.
Сколько же ему тогда было? Лет 16? Или 17? Где сейчас эта Ада?
Рич задумчиво оглядел стол Суставина. Покрытый пылью телефон, подставка для ручек и карандашей, бумажный календарь.
В этот момент дверь задергалась. Кто-то в нее затарабанил.
– Пантелей, ты здесь? – прогудел незнакомый голос.
– Да нет Пантелея. Его вроде на задание услали, – послышался другой голос.
– А Сустав?
– Хрен его знает. Сегодня с утра был, потом куда-то делся.
За дверью послышалось топтание.
– Может, Девяткина позовем?
– Так он смылся уже! Я сам видел, как он на улицу выходил.
– Ладно, без них обойдемся. На двоих больше будет. Гэ-гэ! Верно, Саня?
– Золотые слова, Геша.
Послышались удаляющиеся шаги. Где-то там всплеснулось интимно-братское похохатывание людей, предвкушающих немудрёное удовольствие.
Подойдя к двери, Рич на всякий случай дернул за ручку. Озадаченно перед ней постоял. Зачем-то взглянул на часы.
Похоже, идиот майор о нем забыл.
Рич поежился. Солнце зашло, и в кабинете следователей резко похолодало.
Подойдя к окну, Рич поднес ладонь к щели над подоконником. Оттуда сифонило немилосердно. Генетическая теплолюбивость, заимствованная от мамы-иранки, возмущенно в нем взроптала.
Где-то вдали послышались невнятные шаги. Потом еще чьи-то. Рич прислушался. Люди топтались так далеко, что даже не было понятно, на каком этаже это происходит. Звук на таком расстоянии бесформенно рассеивался.
«Может, заорать?» – мелькнула мысль. Но тут же он сам себя одернул. Ну прибегут, взломают дверь. Хорошо, если только изумятся. А если возмутятся или, чего доброго, разъярятся? «Ты кто такой и что здесь делаешь?»
Зная о непредсказуемости людей в форме, Рич решил, что орать и шуметь не стоит.
Тем временем холод все наползал. Рич уже не мог усидеть на одном месте. Он походил по комнате, сделал зарядку.
В довершение к холоду захотелось есть. Он попытался отогнать голод своим любимым Саади. Замаршировал по кабинету, бубня в такт шагам:
Презренье обжорам! С утробой пустой
Быть лучше, по мне, чем с пустою душой.
О горе! Их участь тяжелая ждет —
Как скот, заблудились. Нет, больше, чем скот.
Не стоит жалеть их. Бессмысленный бык
Поесть до отвала и спать лишь привык.
Ах, если ты жирен и грузен, как вол,
Побои сноси от людей, как осел.
Помогло,