Иван (гневно). Кто-то лает.
Дьяк Долматов. Не бери в укор, государь милостивый, то меньшие люди кричат с загородного, гончарного да плотницкого конца.
Иван. Ты кто, смерд?
Плотник. Имею плотницкое ремесло.
Дьяк Долматов. Мы, государь, тут в Новгороде сами их презираем, плотников.
Плотник. Ты ябеда площадная, дьяк Долматов, подслуживаешься, а нам ни к чему… Мы, плотники, Новгород Великий издавна возводили. Новгород – деревян-город. Лес кругом. Плотницкое ремесло в цене. Наш-то город Новгород.
Иван (гневно). Что ты возносишься, смерд, передо мной, Божьим помазником. Я державу строю, ты ж деревянную избу срубную.
Шут. А вы, плотницы сущи. А приставим вас хором срубить наших… (Смеется.)
Плотник. Не одни лишь избы и церкви святые делали. Спас-на-Нередице, Успение-на-Волотве, Спас-на-Хвалеве, Михаил-на-Сковороде, Благовещение-на-Городище. Все плотницкая работа. В X веке от Рождества Христова тут первую на Руси церковь поставили. Дубовую церковь Софии о тринадцати верхах с ее соборами. А Москвы тогда и в помине не было!
Иван (гневно). Ты, посадник боярин Данилов, подучил тех смердов своих брехать?
Данилов. Государь, знаешь ли, правду плотник говорит: уж в XII веке Новгород большой город был по обе стороны Волховы. То в грамотах и летописях наших писано. Вольный город отчина наша. А княжа суздальские и ярославские в Детинце сидели и исполняли волю вечную сиречь вечью, будучи лишь воеводами.
Иван (гневно). В грамотах ваших новгородских набросано много псикофантий, сиречь ложных измышлений. А ни одно не может меня зацепить да суздальскую династию нашу Калиты!
Царевич Иван. Батюшка, новгородцы оскорбили твое достоинство, а также всего нашего суздальского корня!
Иван. Волны бьют о камни и ничего камням не сделают. Сами рассыпаются пеной и исчезают как бы на посмеяние. Так будет и с этими людьми новгородскими. Новгород – град деревян! Москва – город каменный!
Духовник Евстафий. Государь великий, все новгородские еретики жидовствующие да стригольники, сиречь несогласные. Ежели царь и великий князь не казнит этих людей, то как же нам свести срам со своей земли?
Малюта (негромко). Государь, тут посад буйствует аки при шведском короле Эрике, который с дворянством заодно против законной власти был и короля сверг.
Царевич Иван. Тот посад на пики взять, батюшка!
Василий Грязной. Позволь почать, государь!
Иван. Все ко времени, милые мои! Посадник, позволь мне, как предкам моим Ярославичам дозволяли, на новгородском вече речь сказать. Дозволяешь?
Царевич Иван. Батюшка, как же просишь у них, подвластных?
Иван. То, мальчик, будет речь московско-суздальского воеводы Парфения Уродивого. (Смеется.) Дозволяешь, посадник Данилов?
Данилов (растерянно). Говори, государь.
Иван (звонит в колокол). Новгородцы! По пословице: «Один строит, другой разоряет», приехал я, воевода, в отчину