– Вот как. Хорошо, в таком случае… проводите меня домой.
Джолин выпрямилась и с нескрываемым беспричинным высокомерием направилась к двери следом за Энн, которая уже обулась и спустилась на первый этаж.
– Постойте, Джолин! Полагаю, вы устали, поспите, – остановил Джоэл, растерянно вскинув руку, как дерево, тянущее ветви к свету и теплу. Он не знал, в чем его вина, не понимал, что так влечет гостью обратно в пекарню. Теперь он ощущал себя вдвойне ответственным за ее судьбу, уже почти на официальном уровне.
– Я вернусь домой и лягу спать после отбоя. Как все, – сухо заметила Джолин, с прежним упорством подбирая корзину.
– Нет, вы не понимаете. У меня будет безопаснее. Я ведь обещал, что вы сможете отдохнуть, – твердил Джоэл, но слова вязли на языке горькой патокой.
– Понимаю… Теперь я подопытная зверушка? И вы приставлены, чтобы следить за мной. Это сказал верховный охотник? – поразила жестокой проницательностью Джолин. Ее узкие маленькие ноздри воинственно затрепетали, дыхание рвано срывалось с чуть приоткрытых губ. Она сжала кулаки.
– Нет! Конечно нет. Просто я смогу охранять ваш сон. Джолин, я каждую ночь сторожу ваш дом. Думаю, вы уже заметили это. Я понял сразу, что должен защищать вас от кошмаров. И сейчас как никогда! Это мой долг, моя работа. И… я занимаюсь этим по зову сердца.
Она остановилась и прекратила сборы, решительно поставив корзину на трехногий табурет. Джоэл не ведал, насколько ему удалось спонтанное красноречие, насколько понятно он выразил чувства, которые и сам еще никак не называл. Зов сердца, призвание – вернее всего. А еще искупление, жизнь и благополучие гостьи за все те сломанные не без его участия судьбы случайных жертв и их родственников.
Переполнилась чаша его равнодушия, сквозь трещины каменного сосуда стекала кровь, талой водой сочилась душа. И в ней свилось из всех возможных стремлений одно желание: задержать Джолин, не позволить ей обратиться где-то там, в одиночестве на Королевской улице.
– Как скажете, – тихо произнесла она и в тот миг будто убрала нависший над головой Джоэла топор. Она согласилась, она позволила хранить ее сон. Джоэл даже не помышлял ни о чем другом, ни о каком ином проявлении близости и зарождавшегося доверия.
– Может быть, сначала вы поспите? Вы ведь устали больше меня, – заметила Джолин, но устало пошатнулась и нервно растерла виски неуверенным детским жестом.
– Не больше. Я даже не сражался.– Джоэл запнулся на полуслове: перед сном напоминать о дурных впечатлениях вВермело считалось истинным вредительством,– поэтому он с отстраненным дружелюбием продолжил:– Ложитесь. Прямо так. Если будет холодно, есть еще одеяло и футон[8]. Можно положить его прямо на кровать для тепла и мягкости.
Джолин несколько мгновений колебалась, но прошла к застеленной жесткой кровати Джоэла и легла поверх одеяла, лишь слегка прикрыв ноги. Она ощутимо робела в незнакомом доме: на округлых щеках рдел румянец смущения.
– Джоэл,