– Идите, – как ни странно, совершенно спокойно ответила она и даже попыталась учтиво улыбнуться.
– Умоляю, только не спите. Не сейчас, – попросил Джоэл. – Чуть позже – обязательно. Но не сейчас.
На всякий случай он достал из сундука домашние Ловцы Снов и приладил их на крюки, вбитые в потолок. Всего насчитывалось пять крупных сетей, которые Джоэл обычно использовал не для себя, а для Ли. Собственные пепельные кошмары не имели материальной формы. Обратившиеся родители никогда не являлись: слишком много времени минуло с тех пор, слишком много новых потрясений наслоилось на сознание. Образы из головы Ли чаще повреждали капканы. В старых окованных сундуках хранилось немало каркасов и деталей для возможной починки и изготовления новых ловушек.
– Я прослежу, чтобы она не спала, – решительно уверила Энн. Она с профессиональной ловкостью помогла управиться с сетями, поэтому Джоэл уже направлялся к двери, когда услышал надтреснутый голос.
– Я буду ждать вас! Только возвращайтесь живым! – с жаром воскликнула Джолин, неожиданно поднялась и в едином неописуемом порыве обняла замершего Джоэла. Он опешил, застыв каменным идолом. В комнате повисло напряжение: все знали, что визиты к верховному охотнику часто заканчиваются заточением просителя в темноту подвальных казематов.
– Отправляйся уже, – шепнула Энн. Джоэлом овладело смущение. Все его существо хотело остаться и крепко обнять Джолин. Но холодный рассудок понимал, что именно теперь он обязан уйти.
Джоэл осторожно провел по волосам Джолин. Чистые и гладкие, они просыпались сквозь грубые пальцы, как золотые нити. Ложбинку между его ключиц в вырезе расстегнутых пуговиц рубашки согревало тепло ее прерывистого нервного дыхания. Джолин исступленно не желала отпускать.
Он боялся оставлять ее, пусть даже с верной и чуткой Энн. Доброе сердце женщины покрывалось каменным панцирем, если речь шла о превращении в монстра. Некоторые из ее юных воспитанниц прямо в казарме обращались в сомнов. И наставник, который еще днем искренне заботился о них, беспощадно отсекал головы новоявленных чудовищ, не давая им вырваться из пут – всех новобранцев на ночь за одно запястье приковывали к ножкам кровати. Так удавалось избежать массовых жертв. Но как теперь поступила бы Энн, если бы подобное случилось с Джолин? Как поступил бы он сам?
– Все будет хорошо, – сухо отозвался Джоэл, и Джолин, это неуловимое неразгаданное создание, резко отпрянула, строго выпрямилась и кивнула. Почудилось, что меж ними снова выросла стена, как в тот первый день, когда их разделял порог пекарни.
– Так идите же, – почти властно и непоколебимо ответила Джолин. И он невольно повиновался. Он покидал чердак, и кружение пылинок, и дом, и лохань с кровавой водой. Но алые пятна въелись в кожу рук, пропитали насквозь.
После спасения Джолин и нарушения устава Джоэл ощущал себя неоперившимся выпускником академии на задании, когда он впервые уничтожил сомна, когда впервые узрел его возвращение в человека.