20 лет назад
Пот крупными каплями струился по лицу и шее, а духота замкнутого помещения с каждой секундой заставляла дышать всё учащённее. Коул ладонями провёл по лицу, стараясь разглядеть непроглядную тьму перед собой и понять, почему вокруг него раздаются истошные стоны. Некоторые вовсе тихонько выли, и было непонятно, почему, точнее, кто это, и, собственно, как он оказался в этом непонятном месте.
Совладав с рвотными позывами, от которых кружилась голова, он попытался приподняться и опереться… в стену? Коул провёл по ней рукой – на удивление, поверхность оказалась прохладной на ощупь, металлической. Совсем ничего не понимая, мальчишка упёрся в неё спиной и огляделся, вспоминая последние события, которые помнил.
В голове туманными образами всплыли картинки: отец и его разговор с одним из служащих, которому было поручено найти местоположение Ариэлы. Но тот не выполнил задание и теперь стоял с опущенной головой. Коул всегда помнил крики отца, которые за два года после катастрофы ни капли не изменились. Его приказы – найти жену и немедленно доставить её в безопасное место – никогда не заканчивались ничем, кроме бесполезных планов по спасению матери Коула. Все эти месяцы Доминик получал некие документы, в которых говорилось, что его жена жива, и если он не пойдёт на какие-то соглашения (какие именно, Коул так и не понял), её убьют.
Но потом что-то произошло, а вот что – Коул уже не помнил. Он словно видел себя со стороны… как бежал прочь от кабинета отца и базы, куда их с Дейвом привезли несколько месяцев назад для военной подготовки. Среди подростков, таких же, как он, ходили слухи, что за пределами базы творится нечто ужасное, но никто из его знакомых так и не рассказал, что именно.
Коулу хватило услышанных подробностей о пропавшей матери, и в голове что-то щёлкнуло. Ему подумалось, что сейчас он может сам, без чьей-либо помощи, спасти её. Вот только смутные картинки того, как он покидает военную базу отца, резко оборвались в тот момент, когда его ноги ступили за ворота и помчались, как ему казалось, в нужном направлении. Первое же препятствие, встретившееся на пути, мигом оборвало пыл двенадцатилетнего мальчишки. Какое именно – он даже не успел понять, как вязкая, тягучая темнота вобрала его разум и тело.
Чтобы не поддаться панике сейчас, он вспомнил слова строгого отца и сосредоточился на обстановке вокруг. И если бы только Доминик видел, куда попал его неугомонный сын, выражение недовольства на его лице было бы многообещающим.
Военная жизнь Доминика всегда приучала Коула к дисциплине, которую ему вбивали в голову, кажется, с пелёнок. Поэтому, остановив волну паники, он присмотрелся. Только теперь, разобравшись в своих эмоциях, ему удалось почувствовать, что его немного покачивает. Это означало лишь одно – он находится в машине.
Помимо его дыхания слышались стоны – вроде как детские, потому что голоса, которые