Вивьен принудила себя расслабиться, учтя, что древние мышцы уже ныли от натуги. Нужно поблагодарить их за всё! Она не до конца свыклась с пребыванием здесь, в ярко освещенном месте, в мирной атмосфере: она снова бодрствует, она снова хорошо себя чувствует. Вау. Мы сделали это!
Как поется в еще более древней народной песенке: держаться светлой стороны, кому б мы ни были нужны… Она подняла руку. Над Вивьен висело зеркало, отражавшее тепловое излучение и, увы, ее собственное лицо. Старайся мыслить позитивно, девочка, пускай даже у тебя кожа смахивает на засохший пудинг с присыпкой из тапиоки, а физиономия такая, словно ее из кирпичей сложили и едва скрепили раствором.
Эхом пришли слова. Речь Бет звучала так, словно кто-то пытался прочистить туалет высоко наверху, а добираться туда нужно было по мраморной винтовой лестнице, по которой гуляло эхо. Вивьен медленно разбирала смысл: Чаша, «Искательница солнц» у Глории сейчас… намечаются осложнения. Она вспомнила, как выразился Редвинг в одном из своих зажигательных воззваний к просеиваемым кандидатам в команду: Per audacia ad astra. Силою смелости – к звездам.
Шло время. Приходить в себя – как в дорожном заторе стоять. Вивьен задремала, пока кровать занималась механической любовью с ее мышцами, а разленившиеся органы получали подпитку. Она помнила, что интересоваться этим процессом не следует, иначе артилекты дадут ответы в исчерпывающих и уродливых подробностях.
Пока кровать массировала ее, появилась Бет. Как Вивьен себя чувствует?
Она каркнула в ответ, позволив проявиться южному темпераменту:
– Так, словно по лицу дохлой скумбрией вмазали.
И обрадовалась, что чувство юмора всё еще здесь. При ней.
Бет тоже это уловила и улыбнулась:
– Красота и молодость – не достижения, а вот возвращение из состояния близкого к смерти – таки да.
Бет оставила ее наедине с ласками кровати. Вивьен принялась блуждать по разрушенным закуткам лабиринта памяти. Она усвоила, что явственной иерархии происшествий не осталось: значение имеет всё, что удалось припомнить. Жизнь возвращалась к ней путаницей фото и записей.
Артилект-воскреситель играл во всём этом ключевую роль.
– В чем тут дело? – шепнула она ему по внутренней связи в псевдоярком забвении.
В поисках утраченного времени, ответил шепот, под сенью девушек в цвету.
– Гм. Значит, ты читаешь старую людскую литературу?
В корабельной памяти книг столько, что ими можно было бы целый дом набить. Мой разум обогащается их содержанием.
– Поразительно.