Вхожу я в столовую – и челюсть моя отпадает, как это говорится, до пола!
На Иве – настоящее «маленькое чёрное платье» – чуть пониже трусиков.
И смотрится – обалденно. Ну то есть, действительно – обалденно. Хоть я уже и был выжат, как лимон, но поневоле… Ну да, опять весь взбодрился – уж она и смотрела, и извивалась так, что и у мёртвого бы…
Вот ведь дурацкая человеческая натура!
Да ходи она раньше хоть голая по кораблю, (кстати, одно время так и было – андроидам же не холодно! Но потом мне стало стыдно: а ну, как клиенты увидят! Неприлично всё-таки. Засунул её в свой старый комбез, только рукава и штанины подрезал) я бы и не почесался!
А сейчас – все её формы, скрытые так, что дают пищу воображению, стали, особенно подчёркиваемые соответствующими движениями, настолько… соблазнительными, что даже и не знаю!.. Ну, вернее, что делать-то я знаю, и тут уже не до здоровья и отсутствия сил.
Правда, на этот раз мне удалось вырваться ещё до ужина. Хотя, конечно, искусство тех, кто разрабатывал и вкладывал все эти приёмы и способы, вызывают огромное уважение и восхищение.
Нормальный мужчина, в смысле, не извращенец какой, ни за что оторваться не смог бы, пока сама не отпустила бы. А моя – отпустила. Видать, всё же в программу не входило заездить «Объект» до смерти.
Скорее – просто обессилить. Деморализовать. И мысли – чтобы были направлены только туда…
Ужин прошёл в молчании. Я ел, стараясь на поднимать головы (Ох!.. «Доминирование!»). Ива смотрела на меня масляными глазами кошки, видящей сметану.
Но в эту ночь, как ни странно, она только прижалась ко мне, и, вполне, как мне показалось, умиротворённая, заснула, уткнувшись мне в плечо. И хотя я знаю, что роботы не спят, всё равно – было и приятно, и тепло. Я расслабился, и мирно уснул.
Выспался отлично.
К тому, что произошло утром, оказался совсем не готов.
Провались эта хитро… опая программа!..
Просыпаюсь – нету рядом моей Ивы.
Странно. Раньше она не имела привычки уходить из постели, пока я не встану.
Ладно, одеваюсь, иду на поиски. Только потом допёр, что даже не завтракал! Да даже и не подумал тогда о еде! Вот до чего дошёл…
Обошёл почти всего «Лебедя», наконец, в двигательном отсеке, за кожухом третьего реактора, нашёл её.
Сидит на полу, такая вся маленькая, несчастная, головку в колени уткнула, и молчит. Даже не плачет. На ней её платье, и всё уже машинным маслом и пылью измазано.
– Ива! – говорю, – Ты – чего? В чём дело?!
Даже не смотрит, молчит. И вот чувствую я во всей её позе напускное равнодушие, и понимаю, что действительно сердится – не расстроена, а именно сердится.
– Ну, как знаешь, – говорю, так как чувствую себя снова «объектом атаки», – Я в рубке.
Ушёл, только огромным усилием воли заставив себя не оглядываться.
Великий Космос! Да ведь она же – робот! Неужели