Когда Эмели вышла из своего дома и по длинной отлогой лестнице спустилась к машине, Стефан, кудрявый и пожилой афроамериканец, вежливо и с поклоном распахнул ей правую дверцу, но Эмели взмахнула рукой и сказала:
– Нет, Стефан, сегодня я поеду сама.
– Мэм?
– Знаю, знаю, Стефан. Но я обещаю, что на этот раз буду очень аккуратна на дороге, так что тебе не придётся мотаться по автосервисам.
– Но, госпожа Эмели, господин Черрик…
– Не бойся, никто тебя не уволит, господину Черрику сейчас не до тебя, по всей видимости, он потерялся в какой-нибудь сельве или в джунглях, и вернётся не очень скоро.
Через полчаса она уже была около роскошного старого особняка в восточном пригороде Нью-Йорка, где она когда-то родилась, и где сейчас жил её отец Рафаэль Данкерс. Пролетя сквозь распахнутые двери, Эмели спросила у слуги:
– Отец дома?
– Да, мэм, он сейчас в своём рабочем кабинете.
Данкерс сидел за длинным рабочим столом, склонив свою лысую голову над какими-то бумагами. Восьмидесятилетний мужчина хорошо владел всеми видами компьютерной техники, но предпочитал работать по старинке, уверяя, что бумага и паркер подстегивают его мысли лучше, чем самая лучшая электроника. Услышав скрип высокой деревянной двери, он поднял голову, и все морщины, какие были на его лице, собрались в веселую сеточку, словно солнечными лучами окаймляя его рот с припухлыми губами и ещё ясные голубые глаза.
– А, Эмели! Я очень рад тебя видеть. В последнее время ты не очень часто радуешь старика своими появлениями.
Эмели чмокнула отца в щёку и села в кресло.
– Извини, папочка, свою непутевую дочь, но ты же понимаешь…
– Понимаю, понимаю, торопишься жить. Но я тебе уже не раз говорил, дочка, что не нужно торопить жизнь…
Эмели с улыбкой прервала его:
– Да знаю, знаю: не нужно торопить жизнь, нужно успевать делать дела. Но что поделаешь, папа, если я совсем не предприимчивая. По-видимому, я родилась не стряпухой и деловой женщиной, а бабочкой, которая только и может, что порхать, радовать саму себя и других.
– Я согласен, бабочки тоже нужны этому миру, иначе, не было бы равновесия в природе, и земля бы перевернулась. – Он неожиданно посерьезнел, внимательно взглянул на дочь. – Кстати, какие известия о Николасе?
– Папа, ты разве не знаешь, что Ник – чудак, он не раз попадал в разные невероятные ситуации. И пропадал тоже. Вспомни, как он на катамаране разбился об рифы и целых две недели бродил по тропическому лесу, пока не вышел к людям.
– Так-то так, это было, – осторожно ответил отец. – Но сейчас,