Его для приманки туристов.
Есть в мире немало чудесных чудес
И в сказках они и в легендах.
Всего же чудесней чудесный Лох Несс
Не нужно ему комплиментов.
Посерьезнел Мандельшпрот. Заматерел. Усы стал брить бритвой. Атмосфера кругом уникально удушливая. Блок стишки кропает изящные, дамы многогрудые запели томные куплеты. Нерусские люди бьют в барабанные груди и поносят ценз оседлости и отсечную позицию. Император глазами хлопает и парады принимает с дочками. Шарадами увлечены кругом. Одни крестьяне тяжко вздыхают и молются на гумно, но очень далеко от больших городов. Нету ни в чем смысла, и нет почти нормальных кроманьонских людишек. Поп Гапон повел народ на Измаил, да вовремя утек, а народ поддался и пострадал страшно и неправедно. Гниет все, и самое противное, гниет тогда, когда есть все возможности. Тут, ба, на Красной Пресне редкая стрельба пошла, дяди в шляпах комоды на баррикады повлекли, и красные девки им вышитыми платочками махают и машут. Всеобщий протест кругом нарастает и ожидание Конституции от его Преосвященства государя императора. Все ждут конституции и палят из всех калибров стволов. Выскочил Мандельшпрот из-за угла, сорвал гимназическую фуру с головы и только изготовился заорать: «Долой кровопийцев и сосунков!» – как получил шашкой по башке и впал в прострацию комы. Когда очухался, кругом – грязь, пепел и дымок. Домой, не мешкая, поскакал Мандельшпрот, бросив гимназическую свою фуражку врагам. Смотрит, а на стенах уже висит Конституция, и все уже априори равны, а дяди комоды уже свои ищут в головешках пепелища. Учиться уже не хотелось. Ха! Какая тут учеба, когда такие глобальные сдвиги кругом наметились? Обрился Мандельшпрот налысо и в подполье ушел Маркса читать в подлиннике. Тут у него глазенки и открылись, и общественный инстинкт обострился. Не до онанизма тут!
Когда и кто?
Когда и кто мог вычислить заранее
Лжеца, лизца, гонителя свобод-
Кто остальных толкает в поле брани,
Но убегает пятками вперед-
Нострадамус
Густеет в окнах мгла – дитя чернил.
Людская сволочь мрака на виду.
И голод бродит средь людских могил.
И плачет Смерть: «Не ждите! Я приду!»
И кто-то, вкрадчив, повторяет мне:
– Уже не мир! Еще не на войне!
Солдат
Если мир в гордыне странной
Лицезреть тебя не рад,
Стойко стой, как оловянный
Примороженный солдат.
Зачем?
Когда безверие – петля,
Когда безрукий – у руля,
Когда отчаянье – венец,
Ты слышишь стук больных сердец-
Когда от детства – ни следа,
Когда мечты твои – слюда,
Когда разбито все – любя,
Зачем заглядывать в себя-
12 августа 1932 г.
За последние три дня я видел Мандельшпрота два раза, и эти встречи были очень коротки. Они оставили в моей тонкой душе едва уловимый след неопределенности и уныния. Он так спешил, проносясь по коридорам нашего Дома, что снес фалдой диковинный прелестный кактус, торчавший из плошки, как Сципион в упоительные дни летних Сатурналий. По всей видимости, попытки