– Не говори ему.
Ее голос вот-вот сорвется то ли в плач и мольбу, то ли в презрительный гнев. Я пожимаю плечами: что тут ответишь?
– Ты не понимаешь, – сдавленно говорит Ася. – Это все из-за меня.
Звучит странновато – из-за кого же еще? – и я снова пожимаю плечами. Ася стискивает у груди побелевшие от напряжения кулаки.
– Нет, правда, – горячечно бормочет она, – я ведь просила, чтобы все просто про меня забыли, просила, и вот…
– Кого просила? – перебиваю я.
Она мнется. Выдавливает, чуть выпучивая глаза:
– Ну, их…
Только этого не хватало. Вот только этого. На всякий случай все-таки спрашиваю:
– Кого – их?
Ася ковыряет сапогом землю. Я жду. Пусть сама скажет, пусть сама услышит, как это звучит.
– Духов, – быстро шепчет Ася, не поднимая глаз. Ну да.
– А, ну это, конечно, все объясняет…
– Правда? – Ася с недоверчивой надеждой вскидывает глаза. Бледное лицо светится в темноте.
Я вздыхаю. Итак: просто дура или по-настоящему сумасшедшая? Но ведь в «Кайчи» о нас как будто и правда забыли. Как насчет третьего варианта? – шепчет ликующий голосок, и я мысленно посылаю его куда подальше.
– Понимаешь, – терпеливо говорю я, – Ленчик – ненадежный свидетель.
Это вранье. У Ленчика лисье чутье на любые происшествия, на малейшие завихрения в ровном течении жизни. Он бы скорее преувеличил и добавил красок, если бы заметил в «Кайчи» даже слабый намек на необычное. Отделаться от этого знания я не могу, и это бесит.
– Бред отношения, – говорю я.
Мои слова доходят до Аси разом – словно выключают лампочку. Резко развернувшись, она бросается прочь.
(Я люблю все, о чем здесь рассказываю, но все, о чем я рассказываю, причиняет мне боль. Слишком много людей тянут руки. Они лезут, лезут, лезут, взламывают мглистую стену моего мира, называют его своим, переделывают и – хуже того – перерассказывают его. Меня ранят изнутри бессвязные, бессильные, горькие вопли: не тронь! Мое! Без меня не смотри!
О, я очень много знаю про бред отношения.)
Ася останавливается, будто уткнувшись в стену.
– Ты сказала – бред отношения, – говорит она через плечо.
– Угу. Это когда воображаешь, что кто-то…
– Я знаю, что это такое. – Она азартно подается ко мне: – Ты сказала – бред отношения. Не просто бред, не глюки, не воображаемые друзья…
Ох.
– Я имела в виду…
– Я поняла, что́ ты имела в виду, – обрывает меня Ася. Лицо у нее каменное, но глаза – глаза торжествуют. Чуть фыркнув, она разворачивается и шагает к костру.
– Они сейчас шишки грызут, – негромко говорю я ей в спину. – Вместо попкорна.
Вряд ли Ася меня слышит.
Я едва не налетаю на нее в темноте: Ася стоит на полпути между ручьем и костром и наблюдает, как Ленчик копается с фонариком в каком-то свертке.
– Он здесь ночевать останется, да? – мрачным