– Нет!.. Хватит!
Он делает это еще раз. И еще. Заставляя меня извиваться и рыдать под ним, пока он наслаждается каждым росчерком мучения на моем лице.
Проклятье, он улыбается. Ему это нравится.
– Хватит… пожалуйста… хватит…
Черт. Это так больно.
– Будь хорошей девочкой и умоляй. Тогда я подумаю.
Он не прекращает. Ни на секунду. Моя грудь болит и пульсирует, отдавая иной пульсацией внизу живота.
Я сжимаю зубы.
Пошел он к черту.
Я не дам ему то, что он хочет.
– Я бы мог мучить эти соски до тех пор, пока твое лицо не будет залито слезами. Умоляй.
– Умолять о чем?
Я до боли прикусываю губу, когда он останавливается и пожимает плечами.
– Меня устроит любой вариант. Например, умоляй меня позволить тебе встать на колени и взять мой член в рот. Или сделай минет моему оружию. Твоя милая борьба меня чертовски возбуждает.
Мои губы дрожат.
Я – Элеонор Смит, никто и никогда не разговаривал со мной в подобном тоне, хотя бы по той причине, что мой отец – одна из главных фигур в Верховном суде Соединенного Королевства, а мама – герцогиня.
Температура моего тела повышается до чистой ярости, и тем не менее нервный голос выдаёт меня с головой:
– Я могу умолять отпустить меня?
Уголок его губ снова приподнимается, а пистолет прижимается к бьющейся жилке на моей шее. Чертов псих.
– Разве это весело?
Все кружится. Я думаю, что сначала меня стошнит из-за адреналиновых американских горок, а потом я потеряю сознание.
Подонок хватает меня за горло и наклоняется так низко, что я чувствую его дыхание на своих губах.
Я не дышу. Даже не двигаюсь. Он хлопает меня по щекам.
– Ну-ну-ну, не отключайся, не так быстро. Я еще не наигрался с тобой. И не смотри на мои губы, если ты не хочешь, чтобы тебя поцеловал сам дьявол.
Его пальцы медленно убирают мои волосы за ухо, поглаживая ласково и аккуратно. Я вздрагиваю, и мне нестерпимо хочется провалиться под землю.
– Ты вся горишь, мой очаровательный ангел. И до сих пор смотришь. Должен ли я воспринять это как приглашение?
Я испуганно перевожу взгляд на маску черепа с пустыми глазницами, из-под которых виднеются его – сверкающие и темные, а затем снова на губы. Это просто инстинкт.
– Потрясающе, – выдыхает он с… восхищением? – Я заинтригован. Ты пришла сама, ко мне в руки, и просишь поцеловать. Ну разве ты не прелестный маленький подарок?
Я нервно качаю головой.
– Я не хочу, чтобы ты целовал меня.
Он улыбается. Такой завораживающей улыбкой, что мое сердце пропускает удар, а бедра сжимаются.
Да что, черт возьми, со мной не так?
– Не сопротивляйся моему грандиозному обаянию. – Его рука ложится на мою ногу и начинает медленно двигаться вверх, поглаживая кожу до мурашек. – Я думаю, что тебе следует преподать небольшой урок. Не волнуйся, я буду весьма милосерден.
Мое дыхание тяжелое и ужасно рваное, а паника из-за его прикосновений