– Центр только что получил закрытую директиву с высшего уровня. Сейчас ведутся дополнительные переговоры. Неофициальные. Между правительством Альянса и представителями Хеоса.
– Какие переговоры? – Я нахмурилась. – Всё уже было сказано за столом.
– Не всё… – Он замялся, явно подбирая слова. – За те… уступки, которые обсуждаются, одна из ключевых просьб со стороны Хеоса – перевести переводчицу Альянса под протекторат… Дома Тар'Хаэн.
Меня охватила холодная, цепкая тревога. Я посмотрела в темноту за окном каюты, где за слоем защитного стекла простиралась тьма межзвёздного пространства.
– Что значит под протекторат? – Я сказала медленно, удерживая голос ровным.
– Руководство это выясняет. Но пока мы не получили точной формулировки. Говорят, что это часть укрепления взаимного доверия. Сближение культур. Кто как не переводчица подходит для интеграции, верно?
Я едва не рассмеялась. Хеосцы определенно преследуют какую-то свою цель…
Дейл продолжал:
– Не переживай. Центр не согласится без твоего подтверждения. Пока всё на уровне запроса. Просто… будь настороже, ладно?
Я кивнула и отключила связь.
Тишина в каюте показалась слишком густой. Я почувствовала, как внутри всё сжимается в тугой узел. Дом Тар’Хаэн. Я не знала подробностей, но догадаться было нетрудно. Сероглазый хеосец, что всё время переговоров не отрывал от меня взгляда, наверняка принадлежал именно к нему.
В голове не было паники – пока только аналитика. Язык я знала. Лучше любого другого специалиста. Год интенсивной подготовки, миссии, тренировки, иммерсионные программы, шифровки. Меня обучали именно для такого рода заданий: внедрение, сбор информации, выживание в закрытых сообществах. В какой-то мере, я была идеальной кандидатурой. Центр знал это. Я знала это.
Кроме того, казалось, что хеосцы действительно не догадались о моей настоящей специализации. Они видели во мне лишь переводчика. Это могло стать моим основным козырем. Но вместе с этим знанием пришло и другое. Более тихое, но не менее веское чувство. Страх. Я не боялась провала. Не боялась боли. Я знала, на что подписывалась. Но в этот раз чувство было личным. Инстинктивным. Оно не поддавалось рациональному анализу.
Но вместе со страхом появлялось и другое – сосредоточенность. Холодная, чёткая, собранная. Я знала, что делать. На нейроскрине всё ещё мерцал огонёк завершённого вызова. Я стерла его одним движением.
Впереди – неизвестность. Но я к ней готова.
***
Шифровка с личной подписью Шефа пришла поздним вечером. Не официальный вызов – личный канал, закрытый даже от внутреннего протокола Центра. Такой он использовал лишь однажды. Когда я провалилась в ловушку на Тиарии и едва вернулась.
Я ответила сразу.
Его лицо проявилось на экране – по-отечески тёплые глаза, в которых читалась усталость. И забота, тщательно спрятанная за привычной строгостью.
– Рейнар, – произнёс