Викул-Власий покачал головой:
– На место поехал, репортеров отгонять.
– Репортеров? – это показалось Филиппову интересно. Конечно, четверо убитых – это событие для СМИ, но чтобы они так быстро прибыли на место…
Викул-Власий посмотрел на него через зеркало заднего обзора с некоторым удивлением:
– Так убитый-то кто?
– Кто?
– Арсений Владимирович Вишняков с семейством.
«Елки-моталки», – протянул Филиппов, хмурясь.
Арсения Вишнякова не знал разве что отшельник-старообрядец с Соловков. Хотя и там наверняка о Вишнякове были наслышаны. Сорокавосьмилетний ученый, нейробиолог был родоначальником антропоморфизма – научного течения, обосновавшего схожесть ключевых алгоритмов искусственного интеллекта с нейроактивностью головного мозга человека. Вишняков возглавлял Южно-русский НИИ антропоморфизма и нейромодуляции, был автором сотни научных работ о головном мозге человека и… ярым противником оцифровки человеческого сознания и всеобъемлющего внедрения ИИ в жизнь человека. Поэтому интерес репортеров был понятен. Как и понятно, почему дело сразу отписали следственному комитету. И еще более понятно, почему к этому расследованию привлекли именно его. «Папенька постарался», – догадался молодой мужчина. Но в этот раз, кажется, он впервые не был против вмешательства влиятельного отца – дело намечалось чрезвычайно резонансное и интересное.
Дом профессора Вишнякова располагался в новом коттеджном поселке сразу за так называемой Немецкой деревней – старинном элитном поселке на окраине Екатеринодара, в Северной слободе. Это был район перспективной застройки, начинавшейся сразу за Атлантической улицей, от Петербургского вала до Зимней аллеи. Дома здесь строились исключительно по индивидуальным проектам, ставились на значительном расстоянии друг от друга и перемежались с живописными прудами, фонтанами и ротондами в стиле эпохи классицизма. Фешенебельный пригород Екатеринодара утопал в густой зелени, и гостю могло показаться, будто время здесь остановилось где-то на границе девятнадцатого и двадцатого столетий.
Однако за обманчивой простотой и традиционностью эти места скрывали такие жемчужины технического процесса, о которых в других регионах пока только слышали. Интерактивные баннеры с голографическими видами на Северную столицу, фонтаны, подстраивающиеся под биотоки наблюдателя и меняющие цвет своих вод и ритм течения, биоактивные панели, скрывающие обитателей от дождя или агрессивного солнечного излучения, магнитных бурь и пыли. Здесь впервые применили климатическую реконструкцию, избавив поселок от назойливой жары, а в соответствии с последними научными данными были подобраны цветы на газонах и особые деревья в скверах, чтобы каждое источало аромат с определенной нотой, каждое было наиболее активно в строго определенные часы дня и сезоны, но все вместе они создавали уникальный