Кого можно назвать наиболее жестоким убийцей – того, кто стреляет из пистолета или того, кто придумал и собрал пистолет? Великие мастера долгое время трудились над тем из-за чего сегодня столько бед. Придумывали, рисовали, мастерили, испытывали и их задачей было: наиболее лучшее орудие для убийства существа, подобного себе. Но для чего? Сначала война и убийства рождаются в разуме, как у меня около минуты назад, когда я подбросил бедняг в боевые действия, а затем погубил, впрочем, эта война уже состоялась, поэтому я ее не придумывал, а просто воспроизвел по-новой. Однако все рождается от скуки. Даже повторное наступление на грабли – тоже от нее. Маньяк убивает и тем самым утоляет свой голод, но через какое-то время он снова будет алкать, и начнется поиск новой жертвы. Так же и в политике. Мы во власти весьма искусных маньяков, которых, увы, никто не посадит за решетку.
Иной раз смотришь на все, что творится вокруг и думаешь: «Какие же мы идиоты». Все ходят с такими важными лицами, воображают из себя кого-то. Возможно, будь у меня власть над всем миром, я замахнулся бы на него с целью – поразить. Но всего один лик безобидного младенца, появившегося на свет, ради жизни, остановил бы меня навсегда. Как же прекрасно все в начале и как ужасно все в конце.
Если люди, идущие в рай, не лишаются такого состояния, как скука, то они и его разрушат.
7
Мне захотелось побродить в центре города. Давненько я там не бывал. Весна спешит. На улице становится все жарче и жарче. День не дышит прохладою, и тени не убегают. Я словно гнию под этим вечно молодым солнцем, оно припекает мою голову. Все вокруг ослепительно сверкает. Красиво и намного лучше, чем зимой. Но, кажется, мое восковое тело вот-вот расплавится.
Я скрываюсь в подземном переходе, вползая туда, подобно кроту, спешащему в свой грот. Проползаю дальше, вниз к метрополитену и останавливаюсь посередине платформы, в ожидании поезда. Не так давно я считал это место – миниатюрой ада. Эти бесконечные поезда, проносящиеся мимо твоего носа, наталкивают меня на безумные и одновременно тривиальные мысли: казалось, будто меня вот-вот столкнут на рельсы. Но кому я нужен?
Когда уже попадаешь в вагон, первые пару минут довольно интересно. Глядишь по сторонам в поисках какой-нибудь красивой девушки, а когда находишь, то у поездки появляется некий смысл, отвлекающий тебя от предстоящей учебы или работы. Ты всячески пробуешь поймать ее взгляд, а если ловишь – вкладываешь массу энергии в самую ничтожную ухмылку на свете. И в итоге все старания оказываются напрасными, контакт нарушается. Она отводит взгляд и на протяжении всей дороги всматривается в пол. Потом ты выходишь. Или она. Так всегда. Я беспрестанно выискиваю жертву, для того, чтобы предложить ей сыграть в игру под названием «любовь» и в итоге – сдаться. Это интересная, но чрезвычайно сложная игра.
Поезд приехал. Синий, уродливый. Для меня метро не что иное, как рыболовные сети, забитые тухлыми тунцами.