Я пролистал жёлтые страницы, сверху донизу расписанные именами и датами, вплоть до самых последних страниц. Там, вчерашним числом, действительно числился гражданин Павел Заречный. А вот уже сегодня утром была интересная запись: «Девять часов, Матфей».
Я вопросительно посмотрел на женщину, скрючившуюся напротив меня:
– Значит, никого не было сегодня? А не вы ли вписали посещение мертвеца неким Матфеем?
– Я.
– Кто это такой?
– Я не знаю… – Она стыдливо потупила взгляд.
– Но вы же это и записали, разве нет?
– Доктор Шариков меня попросил после того как встретился со своим коллегой, с Павлом.
– И? Что было дальше?
– Этот Матфей не пришёл. Вернее, я никого вчера не видела из посетителей доктора. Он заперся, и всё тут.
– Другие соседи подтвердят эту информацию?
Вместо ответа женщина легонько несколько раз кивнула головой.
– Хорошо, когда они просыпаются?
– Часам к восьми.
– Отлично, я их опрошу. А пока скажите, где я могу найти этого Павла? Если уж о Матфее вы действительно ничего не знаете.
– Кажется, он живёт в другом конце города, на Пречистенке, в доходном доме.
– Ладно, мы туда съездим.
– Может… – с придыханием обратилась она ко мне, будто бы желая задобрить, – вы останетесь ночевать у нас? Правда, свободная кровать только одна, профессорская, но я могу…
– Нас устроит. Мы осмотрим комнату, а затем проведём оставшуюся ночь у вас.
Печать первая – Феликс – Кадавр с чёрным сердцем
Пока Йозеф общался с не самой приятной дамочкой, я осматривал труп. Седой пёс распластался на ковре, широко раскинув сухие руки и ноги. Он был одет в довольно приличный атласный жилет, со строчкой брюки и белую рубашку, будто бы готовился к какому-то важному приёму.
Но теперь его костюмчик едва ли можно было надеть на какое-нибудь светское мероприятие. Не только потому, что он был бы снят с трупа, но и потому, что все элементы одежды были пропитаны кровью до состояния мокрых красных тряпок. А на рубашке, в районе груди, был огромный разрез.
Вероятно, удар был нанесён довольно широким клинком, вдобавок ещё и острым, ведь пробраться за рёбра не так-то и просто. Я расстегнул пуговицы, обнажив место удара. Чуть левее от центра груди и, соответственно, раны красовалась чёрная пузырчатая опухоль. Прямо там, где должно было быть сердце.
Это интересно, так как не часто встретишь среди людей, близких к высшему свету, подобные «чёрные» виды проклятий. Обычно люди с такими дефектами были крайне стигматизированы и изгонялись…
При мысли об этом я непроизвольно почесал свой собственный «демонический глаз». Из-за него, из-за которого я лишился всего, что имели мои предки. Кто знает, если бы не он, может быть, я был бы на другой стороне баррикад в этой войне…
Конечно, изменённое сердце проще спрятать под одеждой, чем глаз или руку, но неужели никто не видел