НЭП – новая экономическая политика, принятая на десятом съезде партии большевиков в 1921 году. Политика военного коммунизма, главенствующая до этого, отменялась. НЭП заменял продразверстку для крестьян, когда отбирали до 70 % урожая, продналогом. Теперь крестьяне отдавали государству до 30 %. Разрешили частную торговлю. Появились многочисленные артели, открылись коммерческие рестораны и разного рода увеселительные заведения. Ввели в оборот золотые червонцы и серебряную разменную монету. Нэпманами стали называть разбогатевших на торговле частных ремесленников, крестьян-кулаков (крепких хозяйственников, нанимавших работников и продававших большие излишки своего урожая), разного рода торговцев. Среди пролетариев нэпманы презирались. Но ничего с ними поделать не могли, так как в этот период развития они были нужны государству, чтобы поднять страну с колен после нанесенной Гражданской войной разрухи.
Проблем с поступлением в институт у комсомольца Углова не возникло. Во-первых, он хорошо подготовился, а во-вторых, у него подходящее происхождение. В те времена детей дворян и священнослужителей институты почти не принимали, а дети нэпманов вначале пару лет трудились на заводе, и лишь после этого они могли подать документы.
Учеба в институте Фёдору нравилась. Несмотря на пролетарские лозунги и новые веяния, профессорско-преподавательский состав в основной массе остался старорежимным. Из бывших, как тогда говорили. Поэтому упор делали на изучаемые в институте предметы, а не на марксистско-ленинскую подоплеку, которую пытались подвести идеологически выдержанные товарищи тех лет.
Огромным уважением и любовью пользовался преподаватель зоологии и сравнительной анатомии Владимир Тимофеевич Шевяков – ученый с мировым именем. Ему не раз предлагали уехать за границу и работать там. Но Шевяков всякий раз отказывался, говоря, что учить он будет только в России. Владимир Тимофеевич так и не перестроился. Категорически отказывался от обращения «товарищ», заменяя его на нейтральное «коллега». Особо идейные студенты писали на него доносы даже в Москву. Но там только отмахивались: оставьте в покое мирового светилу.
Если с преподаванием предметов все обстояло благополучно, то в бытовом плане не все шло так гладко. Пришлось Фёдору жить в проходной комнате съемной квартиры, а вечерами подрабатывать, так как стипендия на первом курсе составляла шесть рублей, а на втором – восемь. По мере возможностей ему помогала старшая сестра, проживавшая здесь же, в Иркутске, с мужем. Да и старший брат нет-нет, да и подкинет какую копеечку. От помощи родителей будущий академик категорически отказывался.
Помимо учебы и бытовых проблем навалилась еще и общественная нагрузка. Стараясь не выглядеть белой вороной среди коммунистически настроенной молодежи, Фёдор вступил в комсомольский отряд по борьбе с пережитками прошлого. Пришлось участвовать в рейдах по ликвидации