По всей видимости, подобное положение дел определялось значимостью заслуг рода русских князей из дома Игоря и Святослава. Если заслуги европейских родов – это прежде всего заслуги умелого завоевания новых земель, установления взаимоотношений внутри племени и между племенами, то русский княжеский род сделал большее – он защитил славянские племена от внешней опасности, Степи – хазар, печенегов, половцев – племен, уже живущих на своей земле, начав с того, что избавил от унизительной дани хазарам, добившись, по сути, независимости целого ряда славянских племен. Такое не забывается. Род расширил и земли – на юг и восток, тесня Степь. И, наконец, объединил племена и племенные государства в единое целое государство, самое большое в Европе, обеспечив свободу торговли со всем миром, дав возможность работающим заниматься своим делом со спокойствием, выгодой и уверенностью в завтрашнем дне…
Всему этому пока еще предстоит произойти, ныне же древлянские послы прибыли в Киев. Но здесь уже знали о страшной судьбе своего князя – и княгиня Ольга уже все для себя решила.
Когда посольство древлян прибыло к городу, его встретили с почетом, когда же объявили они о причине прибытия – о смерти киевского князя и желании их князя взять вдову убитого за себя – никакого ропота не послышалось. Лишь дружинники киевские, оказывая сватам особую честь, подхватили их ладью на руки и так понесли на княжий двор. Послы начали успокаиваться, ибо обычай этот свидетельствовал, что сватовство встречено милостиво. Они пребывали в успокоении, однако, недолго, до той поры, пока киевляне не донесли их почти до порога княжьего терема – и тут внезапно сбросили в заранее выкопанную на дворе и прикрытую коврами яму. И тогда над этой ямой, из глубины которой уже туманились дымкой близкой смерти взоры послов, склонилось заледеневшее лицо княгини. Спросив, хороша ли честь оказана древлянам, она даже не сочла нужным слушать их стоны и мольбы и резко взмахнула рукой.
Сверху на ладью и бывших в ней людей обрушились комья земли. Полившись сплошным потоком, они быстро заглушили угасающие голоса. Через двадцать минут яма на дворе исчезла – лишь землекопы утрамбовывали все время проседавшую землю, не смея поднять глаз на правительницу, глядевшую прямо перед собой сухими глазами и одной рукой обнимавшую трехлетнего сына. Когда земля над местом казни сровнялась по крепости с остальным двором,