Виток назвал. Ярощук записал на бумажке и откинулся на спинку стула:
– Вечером схожу, поговорю… Ну что, много золота намыли?
– Меньше, чем хотели. Дожди были, чуть полигон не затопило. Пришлось срочно плотину поднимать. Время потеряли.
– И сколько вышло на руки?
– Пока нисколько. Завод ещё деньги не перегнал. Трудак не посчитали.
Из-за стола в углу подал голос Вадим Житов:
– Вот где, по-вашему, справедливость, Пантелеич? Вы за сезон, как в артели, получите, а мы так и останемся на голом окладе. А работаем-то в одной фирме. Назначили вас, избранных, в старатели, а я тоже, может, хочу золото мыть и за трудодни получать.
– Это ты у шефа спрашивай. Может, и вам перепадёт.
– Да мы вроде как и не участвовали. И не можем участвовать, вы же на россыпях без геофизики обходитесь.
– Ну а я здесь при чём?
– Так вот я и говорю: нет справедливости… И квартиру вы у меня оттяпали и тоже как будто ни при чём.
Вадим упорно лез в бутылку, и Виток почувствовал, что сейчас начнёт оправдываться. Но тут же понял, что, как только он начнёт оправдываться, Житов пуще насядет. «Молодой, да ушлый», – удивился Виток.
– Ты своё через лесхоз получишь, – сухо сказал он. – Только не надо ля-ля про кордоны.
Ярощук обернулся к Житову:
– Ты, Вадик, не возникай на старших. Зелёный ешшо. Мы с Виктором Пантелеичем на Ульдурге мошку кормили, когда ты «мама» говорить учился. Квартиру себе он давно заработал. А завидовать вообще вредно для здоровья.
– А что, я неправильно говорю? Вам-то, Евгений Василич, тоже с этого золота ничего не светит, имейте в виду.
– Что имею, то и введу, – повысил голос Ярощук. – Ещё неизвестно, сколько они получат. Не думаю, что намного больше нас. А ты, если денег много захотел, переучивайся на кого-нибудь. В шофера иди, в сварщики… да хоть в ассенизаторы. Или коммерцией займись, только не ной тут.
Вадим продолжал что-то бубнить, но Виток больше в прения не вступал – ушёл. Проценко прав: эти мальчики за просто так, из чистого любопытства, работать не будут. Не то воспитание. Однако стареет Кириллыч, уже готов оправдать их. Хотя сам никогда за рублём не гонялся… Виток вдруг отчётливо понял, что мир, в котором он до сих пор жил, медленно, но неотвратимо меняется. Всё ближе, вырастая на глазах, накатывает волна другого поколения. Трудно сказать, хуже оно или лучше, на что оно способно – оно другое, и таким, как он, как Проценко, понимать его всё сложнее. Но придётся как-то существовать совместно.
9
И потом изобилие нам никак не грозит. Оно нам ещё долго не будет грозить.
Зима была долгой и невесёлой. Из полевых участков работал только Анамакит, там копали канавы со взрывом и бурили скважины. В конторе стояла непривычная тишина. Половину тех, кого не сократили сразу, отправили в неоплачиваемые отпуска. Деньги за золото были наконец перечислены, но трудодень в бухгалтерии