Такая вот выходит история…
Шибко вам доверяющий – охотник-промысловик и гвардеец промысла Калакин Роман Игнатьевич.
Постскриптус. Обращаюсь к вам, обломав весь имеющийся в посёлке прут, но так и не добившись эффекту, поскольку вышеописанные четвероногие не только не меняют политику, но и ведут себя вызывающе, не страшась взыску и, по-видимому, имея лапу в министерстве Экологии региона.
5. Норка знат, чо ись
Выезд на материк каждый раз вызывал у Андрея сильнейшее волнение, а город казался неким полным надежд рассадником женского. Это женское, конечно, и в посёлке водилось, и даже искало Андрюхиного внимания, и ждало и переживало, но из-за Андрюхиного, по выражению Петра, «привередства» отклику не имело. Зато материк так и будоражил. И это было ещё одной причиной, почему Андрей собрался не лететь, а ехать на машине – сливочно-белом крузаке, подаренном Карпычем. Конечно, надо было и машину «подшаманить-обслужить в городу», кое-что привезти-увезти, но главное, что «с колёсьями» ему казалось, будто «все девки евоные».
Месяц народился к Андреевой дороге. И с погодкой пока везло настолько, что Андрей даже засомневался в Щучкиных «не-не-не, только дровишки», – уж больно ко времени пришлось это ровное безветрие, мутные утренние звёздочки и ласковые двадцать пять градусов.
Перед дорогой не спалось. В шесть Андрей вышел с налобным фонариком в черноту ночи. Неподвижно и оцепенело поблёскивали огни посёлка. Звёздочки горели ясно и словно в полсилы. Градусник показывал 27. На машине лежал тончайший слой снежной пыли.
До города было полторы тысячи вёрст, что при исправно работающей технике занимало три дня дороги. Тысяча проходила по зимнику, и расстояние это располовинивал посёлок Докедо́ таким образом, что выходило два пролёта по пятьсот, на каждый часов по пятнадцать. День до Докедо, ночёвка и снова день. А дальше почти материк: ру́дник, где добывали «золотьё», от него двести пятьдесят по широченной грунтовке с серым снегом до небольшого, но важного городка, и от городка двести пятьдесят по асфальту.
От