И снова Михаил подлетает к ней, но петлю теперь заводит на рыбину не с хвоста, а с головы: теперь она не уйдет. И точно, успел он затянуть удавку на рыбе, но та и не думает поддаваться ему. И сколько Михаил ни тащит к себе веревку с пойманной щукой, а она легкая, не чувствуется сопротивления рыбы. Видно, хитрая рыбина, плывет в его сторону, чтобы расслабить удавку на себе. И не ошибся, она из воды выпрыгнула прямо под ним и, открыв свою зубастую пасть, вот-вот схватит его за руку. И сколько ни пытается Михаил взлететь вверх, чтобы не попасться ей, но никак не может этого сделать…
Открыв глаза, Михаил вздохнул, лежит он под деревцем, и не гонится за ним щука, и не умеет он летать. Хотел было вытереть пот со лба, но увидел сидящую над собой на ветке серую птицу величиной с голубя. Она поет: ци-иу, ци-иу, ци-иу, ци-и-и-иуу.
«Неужто рябчик? – подумал Михаил. – А ведь он это», – прищурившись, Степнов не сводит с него глаз.
Услышав сильные хлопки крыльев, боится в сторону посмотреть, где сорвалась птица. А этого и не нужно делать. Она села рядом с рябчиком, со своим братом или сестричкой, чистит клюв о ветку, пискнула: цик, цик.
«А может, это рябчонок, он к маме или к папе подлетел. А может, это сам папа или сама мама».
Что-то кольнуло большой палец на ладони, упертой в землю. Но Михаил не отдернул руку, чтобы не вспугнуть птиц. Что-то подсказало, что рядом с ним целая семья рябчиков. Точно, точно, их птенчики попискивают с ним совсем рядом, даже не зная, как для них опасен этот человек, на ладонь которого один из них пытается забраться.
И все-таки удалось серому цыпленку при помощи крыльев взлететь и сесть на ногу Михаила. Он чувствует вес этой птицы. Рябчик уселся на него и, почистив свои перышки клювом, умостился животом на штанине и замолчал. Отдыхает.
Тихонечко приподняв голову, Михаил нашел его глазами. Цыпленок закрыл глазки, ему комфортно сидеть на ноге Михаила. Еще один, легонько царапая своими тонкими коготками кожу руки, забрался к нему на правую ладонь и, уловив тепло, уселся на ней.
«Ну что, вот и ужин, – подумал Степнов. – Только вот как бы изловчиться и схватить обеих птиц».
Освободив левую руку от веревки, приготовился. И, как назло, холодок попал в нос, забрался в переносицу к нему, и – чих.
И птиц как не было, все разлетелись по сторонам.
«Обидно!» – вздохнув полной грудью, Михаил повернулся на бок и, хватаясь за дерево руками, встал.
Солнышко уже спускалось со своего зенита на землю. До вечера еще есть время, нужно подумать, что на ужин принести.
Михаил глянул на поверхность воды, ничего не видно, здесь вода не прозрачная, как в приснившемся ему озере. А жаль. Подняв веревку, ступая на пятку, медленно опускает стопу на землю, чтобы не нашуметь.
Рябчики, сидевшие на нижней ветке березки, не сводили с него глаз. Да, они еще не знают, что это за чудище. Попискивают между собой, обсуждают, но не улетают. А Михаилу до них дела нет, эту птицу руками не ухватишь, и поэтому отвернулся от рябчиков