ВАЖНО
Это произведение – как непростая экзистенциальная игра теней, может содержать натуралистическое описание болезней, катастроф и сцен употребления алкоголя и наркотиков. Здесь могут быть натуралистические моменты половых отношений, нецензурная брань, специфические кинки, кровь и сцены, способные вызвать отвращение, а также элементы преследования и клеймения.
Пролог
Её звали Ренесма. Он не знал, зачем запомнил это имя. Оно звучало, как что-то запретное – как слово, которое нельзя произносить в темноте, чтобы не разбудить зверя.
С тех пор она появлялась в его жизни, как солнце через щели жалюзи: слишком яркая, чтобы смотреть в упор, но слишком живая, чтобы не тянуться. Он знал, что с ним что-то не так. Психологи говорили это шепотом. Мать – взглядом. Отец – молчанием. А она… смотрела прямо в глаза. И однажды, с детской уверенностью, будто ставила крест, прошептала:
“Хищник.”
Он не понял, испугалась ли она. Или это было восторженно. Но с тех пор – имя прилипло.
Клеймо.
А он? Он запомнил, как её плечи дрожали от страха – или возбуждения, кто теперь знает. В его памяти она стала добычей. Единственной.
Не как те, кого он мог бы ударить. Не как те, кто кричал. Нет. Она – была тишиной перед бурей.
“Моядобыча”, – подумал он тогда, ещё не зная, как больно ей это однажды отзовётся.
Глава 1
Аллета Уотерс.
Сегодня мне предстоит сделать то, что оказалось одним из самых трудных моментов в моей карьере – оповестить родителей четырнадцатилетнего мальчика о его психологическом состоянии. Папка с анализами, пришедшими ровно полчаса назад, словно весомый груз, тяготит мой рабочий стол. Я стою у широкого окна, скрестив руки на груди, и тяжело вдыхаю воздух, наполняющий легкие легкой тревожностью. В любую минуту появится семья Хантер, и я не могу не заметить, как сердце колотится в груди, когда я выглядываю их автомобиль на стоянке.
«Ни один из восьми сеансов терапии не выявил у мальчика признаков агрессии или неконтролируемого поведения. Как бы я ни старалась быть максимально внимательной и чуткой, мне требуется больше, чем обычная преданность своей работе. У него есть свои тайны; он научился тщательно прятаться за маской спокойствия, и лишь время покажет, каковы его реальные триггеры.»
Звонок в дверь неожиданно прерывает мои размышления. Я направляюсь к папке с анализами, стараясь сохранить хоть какое-то спокойствие и произношу: «Входите.»
Дверь распахивается, и в кабинет врывается Берта Хантер, дрожащей рукой держащая своего сына. От её взгляда, полного отчаяния и надежды, мне становится тяжелее.
– Аллета Уотерс, прошу вас, скажите мне, что с моим сыном всё будет хорошо – всхлипывая, произносит она, слегка поддергивая руку Дарта. Эти слова звучат как мольба, и в них чувствуется материнская тревога, готовая перейти в безумие.
Я собираюсь с мыслями и отвечаю, стараясь говорить как можно более мягко: – У мальчика амок, Берта. Как бы мне ни хотелось продолжать сеансы с Дартом, его состояние требует специального вмешательства, чего я не могу обеспечить. Внутри меня борются эмоции, и я осознаю всю тяжесть сказанного. Я прошу прощения за то, что не смогла увидеть истинные проблемы и обмануть вас относительно его состояния.
Её взгляд из стекла, полным слез, становится более проницательным, и я чувствую, как каждый момент этой встречи подобен стальному обручу, сжимающему грудную клетку.
Дарт, словно предчувствуя нарастающее напряжение, отпускает руку матери и в мгновение ока прижимается ко мне, обвивая свои небольшие ручки вокруг моей талии. Я замираю, не ожидая, что к этому моменту он будет так близок, и не в силах сдержать слезы, которые начинают катиться по щекам. В этот момент в кабинет вбегает моя дочь, взвизгнув: «Маам.. мама!» Мы с Бертой, охваченные мгновением, бросаем на неё взгляд. Моя девочка, её каштановые локоны, собранные в два неуклюжих хвостика, словно шевелятся в воздухе, привносят в напряжённую атмосферу нотку невинности и детской беззаботности. Она замирает, покраснев от стыдливого смущения, теребя руками свою школьную юбку.
– Ренесма, сладкая, – произношу я, стараясь вернуть её в реальность, когда она оказывается между нами, словно мостик между двумя мирами – миром детей и миром взрослых. Она молчит, всё ещё стоя на месте и внимательно изучая Дарта. Я замечаю, как он ловит