Вскоре я попрощалась. Саня набивался в провожатые, но я отказалась от столь сомнительной чести. Он мне в баре мозг выел маленькой ложечкой. Хотя воров, грабителей и насильников он бы вспугнул: если не кулаками, то внешностью точно… Просто мне хотелось тишины и одиночества.
Выйдя за порог бара, я медленно пошла по улице. Как-то резко стало темно. Неужели я весь день в баре проторчала? Надо меньше пить! В общем, я накеросинилась и брела домой, пеняя всемогущему на свою несчастную судьбинушку. Очнулась, когда поняла, что зашла куда-то не туда. Впереди тупик и полная безнадега… И мне так жалко себя стало, что я разревелась, закинула голову к небу и стала орать Богу, чтобы он меня услышал, во всю мощь своих легких.
Все претензии высказала, что накопились за мою недолгую жизнь. И про то, что жизнь у меня серая, что приключений в ней нет, что живу непонятно зачем, что никто меня не любит, а только попользоваться хотят молодым крепким телом. Аргументы в споре с Богом заканчивались, а скандалить и жаловаться еще хотелось. Бог в ответ молчал, что меня только разозлило.
– За что? За что ты так со мной? Я думала, что ты меня любишь! А ты вон как. А я такая добрая, красивая, смелая, умная и покладистая, вышивать могу и варенье варю вкусное… кизиловое! – кричала я в небо.
– Последнее могла бы и не кричать. Бог все-таки. А ты, как торговка на базаре, цену себе набиваешь, – громко проговорил кто-то.
Внезапно от стены отделилась фигура и пошла мне навстречу. С пьяных глаз я его сначала не узнала. А вот когда он ощерился, тут меня и озарило: да это же субтильный из бара.
– Ну что, привет, красотуля, – процедил сквозь зубы серый.
– Зд-д-д-расьте… – промямлила я.
– Потанцуем, лапуля?
– Спасибо. Я пешком постою, – невпопад проблеяла я со страха.
Сутулый дернул рукой, и блеснуло лезвие ножа. Большого такого. Мачете называется. С собой, что ли его таскает? В штанах? Или где он его спрятать умудрился? Ничего там себе случайно не отрезал? Ярко представив эту картину, нервно хихикнула, чем, видимо, раззадорила мужика.
– Что так напряглась, милая? – ехидно поинтересовался серый.
– Ножичек вот ваш рассматриваю, дяденька.
– Нравится? Это Гунгнир. Я им тебя любить буду, – нежно проворковал голубь сизокрылый, распахнув свой пиджак.
Приключений я у бога просила. Не отпираюсь. Но не такие же! Он же явно не тростник сюда рубить пришел этим Гуинг… мачете. Сейчас маньячина меня будет убивать. Труп разделает и скинет в реку. Даже скидывать не будет: тут тупик, никто не ходит и нет смысла труп прятать. И бежать мне некуда. Единственный выход из тупика перекрыл серый. Бежать пьяной на каблуках? Далеко не убегу – догонит. Вот если бы его оглушить.
Я не сдамся без боя! Я, может быть, только жить начала, только свободу обрела – из офисного плена вырвалась. А меня сразу за это убивать? Ну уж дудки! Я схватила с земли камень и бросила в