– Ну что ты, Мадлен, – проворчал Жан – не надо так давить на мешок, яйца раздавишь, они и протухнут! Да и пироги в труху превратятся! Мадлен!
Жена посмотрела на него, закусила губу и стала разглаживать мешок.
Бертран вышел бодрым шагом из-за башни, держа в руке небольшую кисть винограда.
– Напоследок посмотрел на наши виноградники, – сказал он Жану и Мадлен. – Хороший в этот год будет урожай. Надеюсь, и вино удастся на славу! Когда вернусь, обязательно его попробую в самую первую очередь!
– Ты, главное, возвращайся, Бертран! – сказала Мадлен, поднимаясь со скамьи. – О винограде не думай. Думай, как остаться в живых.
– Да ладно, Мадлен, говорят, у короля большая армия, которую нельзя победить! Через год вернусь, ну, может, через два.
– Это знает только Господь Бог! – удрученно произнесла Мадлен, ласково глядя на шевалье. – Пусть Господь и Дева Мария хранят тебя, Бертран! Вот плащ, я нашила на него крест.
– Я надену его позже. В Авиньоне, наверное, где Генрих де Сов, родственник барона де Фрея, будет вступать в орден тамплиеров. Там и я получу благословение и тогда, став настоящим крестоносцем, облачусь в этот плащ.
– Никогда я не думала, что мы, сами пострадавшие от крестоносцев, будем отправлять в крестовый поход нашего господина…
– На все воля Божья, те крестоносцы, что разоряли Тулузское графство, были другими.
– Да какими другими, Бертран? – проворчал Жан ле Блан. – Те же самые рыцари или их дети пойдут в Святую землю. И, быть может, тот, кто замок твоих предков рушил, с тобой рядом будет биться.
– И прикроет мне спину! – с задором сказал Бертран, глядя, как его старая отцовская кольчуга все еще не потеряла блеска на солнце.
– Не верится, что эти разбойники будут кого-то прикрывать и спасать, кроме самих себя.
– Не ворчи, Жан, а то, ночуя где-то в Палестине, захочу я вспомнить дом, а на ум придет, как ты скрипишь от неудовольствия! Ха-ха!
– Эх, Бертран! – воскликнул Жан ле Блан и обнял шевалье. – Ты ведь мне как сын! Не обижайся на простолюдина.
– Конечно, я не обижаюсь!
– Ты уж не пропади там, прошу тебя. Давай без удальства, без горячности! Да попроси барона, чтоб подучил тебя сражаться до того, как сарацин встретите.
– Обязательно, Жан, не сомневайся!
– А я вот тебе в дорогу собрала, Бертран, – произнесла Мадлен, глотая слезы. – Тут мясо вяленое, яйца, пироги, сыр. Ты ведь утром и не ел почти ничего!
Бертран обнял Мадлен нежно, словно мать, расцеловал ее, взял бережно собранную еду.
– Лучше бы барон де Фрей потребовал