– Я заткнусь. Но всё же, зачем мы так далеко шли? Если ты хочешь меня изнасиловать, то зачем тащить в лес на холод. Чтобы всё отморозить? Можно было и в подъезде всё сделать.
В январе морозы минус семнадцать как минимум, а в лесу аж все двадцать пять. Но я уже не чувствовала мороза вообще. Возможно, он тоже. На мою заботу об обморожении его причиндалов он никак не среагировал.
– А зачем ты мне врал про Афган?
– Потому что вы все проститутки, только и лезете на них, на этих героев.
Вот он, хрупкий мостик моего спасения. Видимо, бывшая пассия ушла к афганцу.
– Я, например, не проститутка и на тебя не лезла, ты сам на меня полез, да ещё сюда затащил. Думала, что просто проводишь, и всё. Там же в арке темно было. Я на тебя понадеялась.
Он продолжал тащить меня к беседке. Дошли до беседки.
– Раздевайся.
– Что, прям здесь?
– Я сказал, раздевайся.
Видно было, как его трясло. А уж как меня тогда трясло, только земля под ногами и чувствовала.
– Да пожалуйста, – и стала расстёгивать воротник у шубы, а воротничок был непростой, стоечкой, да ещё ремешком затягивался в металлической петельке.
– Давай быстрее.
Хрена тебе, а не быстрее. Я продолжала и продолжала возиться с воротником.
– Не понимаю, зачем надо было столько километров идти. Хм. Если тебе только это и надо. Не понимаю. Какой в этом кайф? Помоги мне расстегнуть его.
Сквозь деревья было видно, как по освещённой дорожке прогуливалась парочка пенсионеров. Я чуть повернула голову, но он заметил моё движение. Схватил за голову и приставил лезвие к самому горлу.
– Меня в армии научили одному хитрому приёму, как выключить человека одним нажатием пальцев за ушами. Поэтому не ори. Вырублю или глотку перережу, – сдавленным голосом прохрипел маньяк, заметив мою попытку дёрнуться.
Воткнув нож в беседку, он стал давить на точки за ушами, но того эффекта, про который он говорил, я не почувствовала. Идея пришла мгновенно – надо сымитировать потерю сознания и медленно упасть. А когда он приступит к своей маньячной процедуре, то можно будет со всей силы схватить его за причинное место. Ножа у него в руке, скорее всего, не будет. Пусть хоть ногами машет, хоть руками – не отпущу и всё! Мне показалось это гениальным планом спасения.
Я стала медленно сползать по его пухлой куртке, а сама сквозь чуть прикрытые глаза наблюдать за его поведением. Однако всё пошло не по плану. На его лице появилась некая растерянность. Он на мгновенье замер. Маньяк дал слабину? Неужели? Я продолжала игру и в то же время подсматривать за его реакцией: «Ну давай, давай, начинай, делай своё гнусное дело». Но он почему-то завис: «Ёлки-палки, так ведь и замёрзнуть можно».
В какой-то момент страх ушёл окончательно. Ещё несколько минут назад мне было страшно от одного его взгляда, то теперь в голове чётко выстраивалась шахматная партия. «Давай, Таня, давай. Задавай вопросы. У него