Меня взяли в услужение к принцессе два года назад, и, разумеется, я не знала в лицо всех, с кем она сталкивалась за свою жизнь. Сейчас это могло сыграть роковую роль в моей истории. Кто передо мной – неясно, и если наг догадается, что схватил не Лорейну, то еще неизвестно, как он поступит: вышвырнет за борт или засолит в бочке. С учетом обстоятельств, при которых меня похитили, надеяться на мирное возвращение домой и извинения за принесенные неудобства не приходилось.
Я внимательно посмотрела на нага. У него есть дар, а в Ханассе волшебников ценят. Даже если одаренный рождается в семье самой низшей касты, его отдают на воспитание в богатую семью и заботятся, как о родном. Вырастая, такие дети получают видные должности. Таким образом наги добились, что почти вся элита их общества владеет магией.
Однако украшений на моем похитителе было маловато для того, кто занимает высокое положение. Не менее, чем магию, в Ханассе любят роскошь и усыпают себя драгоценностями так, что иногда под ними не видно тела. А с учетом, хм, степени обнаженности этого желтоглазого красавчика нельзя было сказать, что он богат.
Смущал и цвет его чешуи – приятный, серебристый, но совершенно простой. Между тем у нагов по узорам на хвостах иногда можно было прочитать историю целого рода. Отличительной чертой королевской семьи был золотой оттенок; лучших убийц можно было определить по черным хвостам; алхимиков, колдунов, отравителей – по кислотным, ярким отметинам. Подчас даже у низших каст были свои, особые узоры.
Ровное серебро не говорило ни о чем. Вообще.
Я подняла взгляд повыше, на грудь незнакомца. Никаких шрамов, которые могли бы точнее сказать о роде его занятий, ни других характерных следов. Что наг не чужд оружию – логичный вывод с учетом того, что у него на поясе меч. Но и простым воином он явно не был – волшебник же. Только дурак пошлет в рукопашный бой того, кто на расстоянии способен убивать десятки врагов щелчком пальцев.
Возраст… Что-то около тридцати, пожалуй. Красавчик мог появляться при дворе задолго до моего появления в составе какой-нибудь делегации из Ханассы. На то, что это вполне возможно, намекало и то, как чисто он говорил на доларском – нашем родном с Лорейной языке. Настолько хорошо чужое наречие не выучишь, безвылазно сидя в родной стране.
Вдобавок в Ханассе вряд ли можно было найти много собеседников-доларцев – людей там сильно не любили. Торговцев-людей к себе не пускали, дипломатов высылали обратно, с человеческими королевствами, Доларой в том числе, постоянно воевали. Брак с Лорейной должен был стать долгожданным шагом к примирению. И вот на тебе, какая неожиданность, недавно произошло очередное обострение…
В общем, я не могла сказать, кто передо мной. Простолюдин, который благодаря дару стал посланником принца? Скорее всего.
– Не помню, – честно ответила я.
Наг не выказал никаких чувств, даже не шевельнулся.
– Десять