И кто-то это сделал.
ГЛАВА 7. ЛУННЫЕ ДОРОЖКИ
Темнота всегда была неотъемлемым атрибутом моего детства. Должно быть, именно поэтому я так легко прижилась на равнинах. Ведь стоит солнцу боязливо спрятаться за горизонтом, как все вокруг затягивает непроглядная чернота, а вместе с ней выползают из дневных укрытий твари. Есть от чего испугаться, когда кругом лишь бескрайние просторы, где нет ни единой дружественной души, а горящие голодом оранжевые глаза демонических созданий светятся буквально в паре метров от колдовского пристанища. Вот многие новоиспеченные ведьмы, едва дождавшись первых лучей солнца, и мчатся обратно под стены города, так и не вкусив желанной силы и свободы. Мне же к темноте было не привыкать.
Ма не любила свет. Он резал глаза, причиняя боль притаившемуся внутри демону, мутил и без того не очень ясный разум. Наша тесная квартирка стала убежищем, где царила вечная ночь. Ма не раскрывала ставни и не зажигала свечей. Тонкая и бледная, как привидение, она научилась двигаться с закрытыми глазами, вытянув вперед костлявые руки. Едва ли во всем потустороннем мире найдется демон, которому удастся забрать воспоминание о ржаво-соленом вкусе смешанных с кровью слез, остававшемся на губах всякий раз, когда я перед сном целовала Ма в мокрую щеку. Слишком уж оно въелось в память.
Тьма укрывала меня. Когда Светлый Человек в очередной раз появлялся на пороге, красивый и неизменно жестокий, Ма бросалась к нему, одержимая своей влюбленностью, а я заползала под лежанку, куда не проникали лучи света, и старалась дышать как можно тише в тщетной надежде остаться незамеченной. Что мне после этого опасности равнин? Тихие вскрики Ма, скрипы продавленной лежанки и до блеска начищенные ботинки нежеланного гостя пугали куда больше, чем громогласный вой вышедшей на охоту стаи. А сам Светлый Человек вызывал у меня такой страх, который не под силу внушить легендарным колдунам вроде Черного Пепла и Безмолвного Ужаса.
Лазурная Волна рассказывала, как однажды Шут с расплывающимся под глазом синяком привел за руку непонятное окровавленное существо, без устали повторяя, что совершил хороший поступок. Спас принцессу. Но на принцессу я похожа не была – скорее на одичавшего звереныша. Грязная, тощая, среди кровоподтеков и покрывшихся корочкой царапин здоровой кожи не разглядеть. Ни слова не говорила на все озадаченные расспросы собравшихся взрослых. Все норовила снова забиться в темноту, сопротивлялась, вырывалась. Я не знала тогда, что именно Лазурная Волна постепенно, шаг за шагом, превратит озлобленного звереныша в человека. Не знала, что вскоре стану им как родная.
Мир изменился, когда Шут впервые взял меня за руку. Крошечная темная вселенная, сжатая до погруженной в себя