– У меня был разговор с Даллас, – ответила я, чувствуя себя предательницей. Джеймс подошел к комоду и принялся рыться в сумке с одеждой.
– Оттаскали друг друга за волосы?
– Пока не довелось. Кажется, я начинаю ее понимать. Еще мне кажется, что она в тебя немного влюблена. – Джеймс с извиняющимся видом пожал плечами. Я подошла и обняла его сзади, уперевшись подбородком в плечо. – И что она в тебе нашла?
– Сам не пойму. – Джеймс развернул меня, и я оказалась прижатой к бетонной стене. – Думал, только на тебе розовые очки, раз ты со мной связалась.
– Ага, – сказала я, облизывая губы. – Поэтому и не думаю о других девчонках – из твоей лиги.
– М-м-м… – Джеймс меня поцеловал. Пульс зачастил, когда его рука подобралась к застежке бюстгальтера.
В дверь негромко постучали. Я застонала.
– Не открывай, – попросил Джеймс, покрывая поцелуями подбородок и местечко ниже уха. Я таяла, позволяя еще несколько поцелуев, но оттолкнула его.
– Можно подумать, они не знают, что мы здесь.
– Мы заняты! – крикнул он и снова попытался меня поцеловать.
– Ребята, мне с вами надо поговорить, – сказала за дверью Лейси.
Джеймс сразу стал серьезным, оглянувшись на дверь. Маскируя тревогу, он оглядел меня с деланой уверенностью.
– Мы не закончили, Барстоу, – предупредил он и пошел к дверям. Я взяла его чашку и отпила кофе, сморщив нос, но едва я увидела Лейси, как внутри все оборвалось.
– Что случилось? – вырвалось у меня. Лейси ответила не сразу. Она присела на кровать, уткнувшись подбородком в ладони. Мокрые красные волосы были гладко зачесаны назад. Лейси заметно дрожала. Джеймс закрыл дверь и встал рядом со мной, скрестив руки на груди.
Лейси посмотрела на нас и прошептала:
– Со мной что-то творится. Заметно?
Вопрос стал для меня неожиданным, и я попыталась отделаться невинным:
– У тебя мигрень? Может, надо…
– Мигренями страдала моя мать, – перебила Лейси. Голос звучал словно издалека. – Однажды во время особо сильного приступа она усадила меня и сказала, что подаст на развод. Она плакала, пока не начала задыхаться от рыданий, а я просила ее перестать, потому что отец всякий раз бесился при виде ее слез. А когда он злился, голова у нее болела сильнее.
Джеймс шевельнулся и опустил руки.
– Это ужасно. Почему Программа не забрала это воспоминание?
Он прав, Программа должна была стереть неприятный эпизод. Неужели они допускают подобные ошибки?
Лейси продолжала, будто не слыша:
– Отец пришел домой с букетом роз, увидел опухшее лицо матери, схватил ее за руку и вывел из комнаты. Больше она о разводе не заговаривала, но и не улыбалась никогда. Зато приступы мигрени у нее начались почти каждый день.
Струйка крови потекла из ноздри Лейси, прочертив красную дорожку до губы, и закапала на колено. Я окликнула подругу. Лейси коснулась лица, и при виде испачканных пальцев из ее глаз полились слезы.
– Черт, –