соответствуют ему лишь в малой степени. Ни в жизни отдельного человека, ни в жизни народа обычное и повседневное движение не выглядит достойным тех особых периодов, когда человек поднимается над своим уровнем и становится способным на крайнюю преданность и героизм. И все же такие эмоции, хотя их полное преобладание никогда не бывает иным, чем преходящим, имеют свое основание в жилах чувств, которые даже в другое время не исчезают полностью, а входят в число разнообразных сил, склонных изменять и улучшать, если не управлять, человеческие действия. Даже моменты их преходящего преобладания оставляют после себя светлый след и делают людей, прошедших через них, более склонными к тому, чтобы вновь воспринять тот же великодушный порыв, хотя и в более слабой степени. Одним из достоинств греческой демократии является то, что она действительно поднимала это чувство равного и патриотического единения: иногда, в редких случаях, как в сцене на Самосе, с подавляющей интенсивностью, так, чтобы воодушевить единодушную толпу; чаще, в более слабых приливах, но таких, которые давали некоторый шанс честному и красноречивому оратору успешно воззвать к общественному чувству против коррупции или эгоизма. Если мы проследим за движениями Антифона и его товарищей по заговору в Афинах во время демократических выступлений на Самосе, то увидим, что в них не только не было такого великодушного порыва, но успех их плана зависел от того, сумеют ли они вытравить из афинской груди всякий общий и активный патриотизм. Под «холодной тенью» их олигархии – даже если предположить отсутствие жестокости и хищничества, которые, вероятно, вскоре стали бы распространенными, если бы их власть продлилась, как мы узнаем из истории второй олигархии Тридцати – у афинской толпы не осталось бы никаких чувств, кроме страха, раболепия или, в лучшем случае, прирученной и тупой преданности лидерам, которых они не выбирали и не контролировали. Для тех, кто считает, что различные формы правления отличаются друг от друга главным образом чувствами, которые каждая из них склонна внушать как магистратам, так и гражданам, современные сцены в Афинах и на Самосе позволят провести поучительное сравнение между греческой олигархией и греческой демократией.
Глава LXIII
ВОССТАНОВЛЕННАЯ АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ ПОСЛЕ СВЕРЖЕНИЯ ЧЕТЫРЁХСОТ ДО ПРИБЫТИЯ КИРА МЛАДШЕГО В МАЛУЮ АЗИЮ.
Олигархия Четырёхсот в Афинах, установившаяся в здании совета около февраля или марта 411 г. до н.э. и свергнутая примерно в июле того же года после четырёх-пяти месяцев опасностей и раздоров, едва не приведших город в руки врагов, теперь завершилась восстановлением демократии. Сопутствующие обстоятельства этого процесса были подробно изложены. Теперь я возвращаюсь к военным и морским операциям на побережье Малой Азии, частично совпадавшим по времени с политическими раздорами в Афинах, описанными выше.
Уже
