Мигрант. Павел Астахов

наглец только усмехается, всем своим видом показывая, что ему море по колено… Они оба занимаются то ли борьбой, то ли боксом в каком-то закрытом клубе. Часто задирают ребят, побуждая их к драке, и в итоге виновниками признают не их, а тех, кто не стерпел хамства. На родительском собрании звучали обвинения, что Мансур с Азаматом вымогают деньги у школьников из младших классов, обложив их эдаким «налогом» на безопасность. Причем речь идет не только о школе, но и вне ее пределов. Это же подсудное дело! Самая настоящая преступная группировка! И если этот Азамат хоть иногда как-то старается соблюдать меры приличия, то Мансур вовсе без тормозов! Директор школы в этом остром вопросе совершенно безвольный персонаж, который только и может, что бубнить вроде кота Леопольда: «Давайте жить дружно!» Я его понимаю: не хочет выносить сор из избы и портить показатели школы… Но по факту мы имеем самых настоящих бандитов! Переводить в другую школу этого хулигана нельзя – нет формальных оснований. Мол, если вы сами с ним не справились, почему вы считаете, что в другой школе его смогут перевоспитать?! Руководство школы может только попытаться уговорить родителей! Но папу и маму Мансура все устраивает… Несколько раз мы пытались поговорить с ними, но все было бесполезно. Мать в их семье ничего не решает. Отец Мансура, правда, иногда заходит к директору школы, но тема их разговоров – тайна за семью печатями. И ничего не меняется.

      Евгения перевела дух и убрала выбившуюся прядь волос. Павлов со вниманием слушал собеседницу, сцепив перед собой руки.

      – Мы даже хотели как-то бойкот устроить, не пускать своих детей в школу, но другие родители не поддержали нас, они не желают усугублять ситуацию. Однажды этот Мансур пытался привлечь внимание одной девушки, так она его отшила. Тогда он изрезал ей все платье ножом, а все содержимое рюкзака вывалил в унитаз. Его только пожурили, и все. Отец этого негодяя лишь возместил ущерб от испорченного платья, этим все дело и закончилось…

      Она умолкла, словно мысленно вновь и вновь прокручивая в голове эти нелицеприятные события.

      – У меня такое чувство, что вы не сказали самого главного, – произнес Артем, пристально глядя на Чащину.

      – Вы совершенно правы, – подтвердила Евгения. – Последний случай перешел все возможные границы. Около недели назад эти нелюди, Мансур с Азаматом, изнасиловали девочку. Ее зовут Лена, она одноклассница Мансура. Мой сын Олег хорошо ее знает, поскольку мы дружим семьями очень давно, и у меня нет оснований ей не верить. У нее неполная семья, мама сейчас в больнице, и Лена пока живет с бабушкой. После случившегося у пожилой женщины случился приступ, и девочка, по сути, осталась одна наедине со своим горем. Лена рассказала о случившемся моему сыну, а тот передал мне. Мы уговорили ее написать заявление в полицию, но там никто не хотел с нами разговаривать. У меня возникло подозрение, что в ОВД намеренно покрывают этих отморозков. Там даже начальник отдела с характерной фамилией… То ли Имамов, то ли Исламов…