– Пожалуйста, лейтенант, скажите, что с ней случилось.
– Она совершила самоубийство.
Трейси похолодела.
– Зачем… зачем ей убивать себя?.. У нее было все, ради чего стоило жить. – Ее голос дрогнул.
– Она оставила вам записку.
Морг был холодным, безразличным и пугающим. Трейси провели по коридору в большое, пустое, стерильное помещение. Но внезапно она поняла, что помещение не пустое – там находилась покойница, ее родная мать.
Служитель в белом халате подошел к стене и, потянув за ручку, выдвинул огромный ящик.
– Хотите взглянуть?
«Нет! Я не хочу смотреть на безжизненное тело, которое упрятали в этот ящик». Возникло острое желание убежать, вернуться на несколько часов назад и оказаться во времени до того момента, когда грянули пожарные колокола. Уж лучше была бы настоящая пожарная тревога, а не телефон и голос, который сказал, что ее мать умерла. Трейси двинулась вперед, и каждый шаг отдавался воплем внутри. А затем подняла глаза на останки той, которая ее родила, вскормила, смеялась вместе с ней и любила ее. Она наклонилась и поцеловала холодную резиноподобную щеку.
– О, мама, зачем… зачем ты это сделала?
– Мы должны произвести вскрытие, – заметил служитель. – Таков закон штата в случае, если совершено самоубийство.
Записка, которую оставила Дорис Уитни, ничего не прояснила.
«Моя дорогая Трейси!
Пожалуйста, прости, я ничего не сумела и не хочу оставаться для тебя обузой. Так будет лучше. Я тебя очень, очень люблю.
Записка была такой же безжизненной и бессмысленной, как то тело, которое лежало в ящике.
Днем Трейси сделала необходимые распоряжения по поводу похорон, взяла такси и отправилась в отчий дом. Где-то вдалеке она слышала, как буйствует чуждый ей, враждебный Марди-Гра.
Уитни владели викторианским домом, располагавшимся в жилом районе Паркового квартала в той части города, которая именовалась «Аптаун». Как многие здания в Новом Орлеане, он был построен из дерева и не имел подвала, поскольку местность находилась ниже уровня моря.
Трейси выросла в этом доме, и он был полон для нее милыми, теплыми воспоминаниями. В прошлом году она не приезжала сюда и теперь, когда такси подкатило к дому, испытала шок, заметив на лужайке перед фасадом табличку: «На продажу. Новоорлеанская риэлторская компания». Не может быть! Мать постоянно повторяла, что никогда не продаст этот дом. Они все были в нем очень счастливы.
Охваченная странным, безотчетным ужасом, Трейси двинулась к парадному. Ей дали собственный ключ, когда она училась в седьмом классе, и с тех пор она не расставалась с ним, как с талисманом, напоминавшим, что здесь ее всегда ждет нечто вроде рая на земле.
Трейси открыла замок, вошла в дом и остановилась как вкопанная