– А чего это мы делаем?
– А вам что сказали?
– Сказали – идите и не обосритесь… Ну, мы и кремнюем…
Среди рослых и тяжелых мужиков выделялся некий щуплый и низкорослый юнец, очень напоминающий безбородого пионера-героя с плаката. У него практически ничего не получалось, он пытался заваливаться на бок и всем своим видом показывал отсутствие боевого Духа и присутствие картонного позвоночника. Что для меня было как красные трусы для быка.
Идет завершающий третий день, дышать в зале становится просто нечем, окна залиты строительной пеной в ожидании лютой зимы… Вдруг Саша что-то мне семафорит глазами. Я перевожу взгляд в ту сторону, куда он маякует – и обмираю.
Те, кто видел умирающего, никогда не перепутают это с обмороком, жизнь уходит из тела, заостряя лицо и наливая кожу свинцовой бледностью. Передо мной, вздрагивая, стоял безбородый фантик, смотрящий остекленевшими глазами и медленно оседающий на вычурно поставленную ногу. Я подхватил тельце, положил, без эмоций и суеты взял пульс на шее… Сердце выбивало затухающую нитевидную морзянку – обвальное падение давления, шок.
Каждый водолаз знает: испугаешься под водой, заистеришь – конец, выбирайся из «петли», даже если нечем дышать, даже если от тебя уже отлетает кусками твоё мясо – СПОКОЙНО И УВЕРЕННО – и есть шанс, что победишь.
Я поднял голову на ребят и уверенно сказал:
– Звоните в «ноль три», вызывайте кардиологию.
А сам взял парня за шиворот и не спеша поволок тушку в раздевалку, соединенную с душевой комнатой. Включил холодный душ и посадил под него этот бесформенный кулек (парень перестал подавать признаки жизни).
«СВАЛИТЬ РЕШИЛ? – подумал я. – Ща, ты у меня проклянешь ту минуту, когда это решил…»
Дал ему две крепкие пощечины, промедола у меня, конечно, не было, а к жизни надо было возвращать как можно быстрее. Я не торопился, а просто делал своё дело так, как если бы и моя жизнь зависела от его исхода.
Когда он очнулся, то, сидя в ожидании скорой, сообщил:
– Было так страшно, так тяжело, что я вдруг понял, что во мне что-то сломалось, и вдруг свет померк и стало значительно легче и уютно, а потом вдруг услышал, как будто стук в дверь, который становился все настойчивее, а очнулся, уже когда Андрей Николаевич меня ногами пинал, и сразу расхотел отключаться…
В больничке у него нашли серьезную анемию, сотрясение мозга и пару сломанных ребер. Интересно, когда он успел их сломать?
Когда парень уже в сознании уехал на скорой, я спросил бравых военных:
– Это что за овощ-корнеплод?
– А это сын нашего генерала, который только что закончил юрфак и уговорил папу – служить в спецназе. Он вчера в подразделение пришел. Толку от него ноль, вот его и метнули на «сборы».
Как выяснилось, парня никто никогда не бил. Дикая психическая