– А я грамотный. Даже писать умею! Вот осмотрюсь… может, их светлость в личные слуги возьмёт?
– Тебя? – захохотал Ырнес.
Я надулась.
Пока разговаривали, добрались до городских ворот. Вот и хорошо, а то я всё же боялась, что найдётся кто-нибудь глазастый с нездоровым воображением и меня узнает.
Эх, до свидания, Меровен!
Вообще, я решила взять себя в руки и не бояться или переживать, а попробовать смотреть на происходящее как на то самое приключение, которого ещё недавно так жаждала. Правда, не стоило забывать, что если меня застукают, репутации придёт конец. Накроется тенью того медного таза. Кому докажешь, что с сабельниками ничего не было, только хоровые песни о верных конях и лихих боях выводили?
Ещё в планах значилось попытаться выяснить, где Паук держит бумаги на опекунство, и их стащить. А если в том же месте найдётся какой-нибудь компромат, то позже, став совершеннолетней, попробовать отомстить. Не своими руками, у меня на такое сил не хватит, но наверняка у герцога есть недоброжелатели. С таким характером это неизбежно. Да и кто, поднимаясь по карьерной лестнице, не нажил врагов?
Так что смотрю во все глаза, а по ходу дела попытаюсь подружиться с дядькой Ырнесом.
Первые дни дороги ничего судьбоносного не принесли – солнце палило с небес, у меня облез нос, гусей по пути не попадалось. Герцог не обращал на меня внимания, но я и не высовывалась. Зато пришлось стать натуральной совой – после жарких дней всё зудело и чесалось, а плескаться, как это делали сабельники, раздевавшиеся по пояс и обливавшиеся водой из колодца, мне было заказано. Поэтому приходилось в обнимку с полным ведром посреди ночи искать ближайшие кусты. Как же хорошо, что я постриглась!
Ну и, наконец, в первый раз проснувшись на рассвете от звуков эскадронной трубы, я долго не могла понять спросонья и с перепугу, куда попала и как тут оказалась.
Но мы когда-нибудь куда-нибудь приедем?
Я честно старалась держать свой нрав в узде. Очень старалась. Моё дело – просидеть под герцогским боком до совершеннолетия, причём не просто просидеть, а втереться в доверие настолько, чтобы выпросить, уходя, рекомендацию для нового места. И всё же сотворила пакость. Просто не смогла удержаться.
Дело было так. На ночлег мы либо разбивали шатры, либо останавливались в придорожных сёлах. Собственно, я понимала, что странствую не с группой монахов-паломников… но если честные сабельники атаковали местных пейзанок с фронта и отступали, получив от ворот поворот, то герцог мог просто поинтересоваться, как зовут приглянувшуюся крестьяночку, и приказать прислать ту ему на ночь. Так вышло и в этот раз.
Ехали мимо поля, где шла прополка, и вдруг герцог приказал остановиться. Высунул голову из кареты, посмотрел-посмотрел, а потом подманил пальцем ближайшего мужика и указал на одну из девушек. Вот же гад! Ему на один вечер забава, а этой Мирлине всю жизнь искалечить может. И девчонка по виду славная, наверное, моя ровесница. Смеётся, улыбка как солнышко, ещё не знает, в какую