Валя добралась до своего места, как будто через минное поле. Села. Медленно. Осторожно. Стул будто застонал под весом её нового статуса. Руки легли на стол, но пальцы не слушались. Они просто были. Декорация. Монитор мигнул, открылся Excel, ячейки приветливо моргнули, как будто хотели сказать: «Мы не осуждаем, мы просто считаем».
Взгляд упал на цифры, но сознание не регистрировало их. Таблица напоминала ей мозаику, собранную из осколков утраченного достоинства. Внутри всё гудело. Сердце – как стиральная машина на отжиме. Живот – как фонд социального страхования: вроде бы существует, но ощущается только в моменты кризиса.
Валя прикрыла лицо ладонями. Горячо. Ладони пахли пиджаком начальника. И его парфюмом. И ещё чем—то… двусмысленным.
– Я кончена, – прошептала она. Без надрыва. Просто как факт. Как строка в акте приёма—передачи моральной стабильности.
На секунду даже Кляпа молчала. Видимо, прислушивалась к звукам оргии в голове Вали. А потом ожила. С хрустом, как будто разминалась после сиесты на подкорке.
– Кончена? Серьёзно? – протянула она с издёвкой. – Девочка, ты не кончена. Ты только начинаешь. Это не конец – это эрекция карьерной лестницы. У тебя только что произошло зачатие новой должности. Ты теперь в системе как “отдел возбуждения и специальной коммуникации”.
Валя не отвечала. Ладони всё ещё были на лице. Но в ушах уже начинался тот внутренний жар, как в момент, когда понимаешь, что случайно отправил начальнику стикер с поцелуем. А потом решил не извиняться. А потом получил смайлик в ответ.
Кляпа продолжала:
– Ты думаешь, что всё рушится? Да ты офисную матрицу только что сломала одним “ммггкх”! Твой стон в кабинете уже ходит в аудиоформате по маркетингу. А Excel? Он теперь считает тебя как переменную с непредсказуемым результатом. Всё! Ты не сотрудник. Ты условие задачи с повышенной влажностью.
Слёзы подступили, но не от жалости к себе. От безысходности. Валя чувствовала, что теперь она не просто изменилась – она стала кем—то, кем никогда не хотела быть. И уже не могла вернуться.
– Я просто хотела работать, – прошептала она.
– А теперь ты будешь работать телом, – отрезала Кляпа. – Но не как в борделе. А как в симфонии. Ты – первая скрипка похоти. У тебя теперь ритм, тембр и умение заходить в кабинеты без стука, но с перспективой.
За оргстеклом встала Люся. Салфетка в руке. Вид выражения лица – как у пророка, которому показали будущее, и оно ему не понравилось. Она подошла к кулеру. Отпила воды. Закрыла глаза. Открыла. Обернулась.
– Девочки, – проговорила она, – раньше у нас в отделе мужчины вымирали от скуки. Теперь – от переизбытка фантазий. Увольняюсь. Пока не