Дверь 711-го номера открылась, стоило ему чуточку легонько поскрестись. Надежда Юрьевна подняла на него миндалевидные чуть зауженные глаза, наполненные тревожным ожиданием.
– Все будет, Наденька, хорошо! – широкой улыбкой обнадежил женщину Пестиков, шагнув к небольшому столику, водрузил на него пакет с покупками, которые успел сделать в «Елисеевском», где он отоварился в одной из подсобок.
Одного взгляда на Зимину ему хватило, чтобы сразу понять, что женщина однозначно к его приходу подготовилась. На личико нанесли макияж, волосы уложили в новую прическу. Коротенький халатик, а под ним угадывалось кружевное белье. Лепота…
4
Задумчивая Дина бродила по больничному коридору. Двадцать шагов в одну сторону и двадцать шагов в другую. Мимо проходили медсестры, шустро сновали санитарки. Грузно, как утки, вальяжно переваливаясь с ноги на ногу, степенно прохаживались еще не родившие пациентки. Некоторые оглядывались на нее, украдкой показывали пальцами. Но она не замечала их, напряженно думая о своем. Только одно, одно на всем свете волновало и мучило ее.
Если Рэмка надумал к ним приехать, то ему, по ее подсчетам, надлежало появиться у них в течение дня, в крайнем случае, на следующее утро. Слишком хорошо она его знала, его характер, его деятельную натуру. Но появится он, если надумает приехать. В ее незавидном положении оставалось единственное, что ждать.
Томящая душу неизвестность сильно угнетала. Ее остановили, пытались ей что-то втолковать. Едва ли не с третьего раза до Дины дошло, что к ней пришел незнакомый им всем в палате парень.
Ожив, она встрепенулась. Сразу мелькнула мысль, что то мог быть единственно он. В этом городе у нее знакомых наперечет.
Быстро развернувшись, Дина рванулась к палате и подбежала к окну. Она не ошиблась. Там стоял он, родной и одновременно весь чужой. Радостное чувство охватило ее и вылилось наружу.
– Рэмка, Рэмка, родной мой, ты приехал! Рэмка, Рэмка, ты приехал… – она позабыла про все остальные слова, они разом улетучились при виде приехавшего дорогого и любимого мужа.
От волнения у Рэма на секунду потемнело в глазах, и во все стороны побежали круги. Милое, до бесчувствия любимое лицо. Как же ей, бедной, досталось! Бледная, ни кровинки. Как же ему хотелось прижать ее к себе. Но Рэм надавил ногой на свои чувства. «Стой, постой, горшок пустой!» Что-то он расчувствовался не по делу. Он не за этим пришел.
– Здравствуй, Динара, – сухо произнес Рэм, в ровном голосе его не улавливалось ни малейшей интонации.
Словно с разбегу налетев на каменную стену, Дина, оцепенев, замерла. Так официально, полным именем, он ее никогда еще не называл. Ни разу в жизни. Она замечталась и совершенно забыла о том, что именно она с явным нетерпением ждала его приезда. А с каким настроением, с чем он приехал, она не представляла