В труде мирском, порой суетном,
В деяньях честных день за днём,
В служенье долгу беззаветном —
Сияет истина огнём.
Каждый след я твой целую
Каждый след я твой целую,
Что остался за тобой,
Всех и вся к тебе ревную,
Оттого мне мир чужой.
Только ты одна, родная,
Для меня на свете есть,
Для тебя одной готов я
Петь, и жить, и умереть.
Лишь тебя одну люблю я,
Как на свете никого,
В этой жизни не любили,
Не полюбит уж никто.
Нет тебя на свете краше,
Для меня ты всех милей,
И любовь пусть будет наша,
Крепче якорных цепей.
И с безумно-дикой страстью
Хочу миру прокричать,
Что нашёл своё я счастье,
Боле нечего желать!
Как Бог пошлёт
Поэт не тот, кто строгой рифмой пишет,
Познавший ямб, дактиль, хорей;
Поэт живёт, он музой дышит,
Стремясь строфою в апогей.
Я не пишу стихи дактилем
И ямбом ровным не пишу,
Пишу ниспосланным мне стилем,
Как Бог пошлёт строфу.
И вы, писак бездарных кучка,
Тут смеете талантом управлять,
А должно ль, впрочем, беспородной сучке
Породу благородную рожать?
Не был мой стих увенчан славой,
Душа моя в стихе живёт,
Не вам бездушною оравой
Его вести на эшафот.
Капитан
Владик папе рассказал
Потихоньку свою тайну,
Что давно уже мечтал
В море вывести свой лайнер:
«Был вчера я капитан,
Во дворе на нашем бриге,
Лёня, Слава и Диман —
Все матросы, боцман – Игорь.
Мы подняли паруса
И поплыли прямо в море,
Там нашли мы острова
На синеющем просторе.
На одном из них, большом,
Растут пальмы и лианы,
Скачут, прыгают кругом
Звери, птицы, обезьяны.
Как я вырасту большой,
Сразу стану капитаном,
Всех ребят возьму с собой
По морям и дальним странам».
Папа Владу отвечал:
«Да, мой сын, вопрос серьёзен,
Но одно ты не сказал —
Что ты сделать прежде должен.
Капитаном чтобы стать,
Надо очень постараться,
Все задания на пять
Должны в школе выполняться.
Чтобы многое уметь,
Нужно многому учиться,
Мало только захотеть,
Много надо потрудиться».
Касьяновы портки
На сход собрались стар и малый,
И стали громко рассуждать:
«А говорят, там либералы
Москву врагам хотели сдать…
Да как же может быть такое,
За что ж тогда боролись мы,
Откуда