988. Часть 1. Роман Казимирский

огляделся вокруг и почувствовал, что его начинает колотить нервная дрожь. Древняя Русь никогда не была его специализацией, однако кое-какое представление об этом периоде он имел и теперь пытался уместить в своей голове тот факт, что действительность, в которой он вдруг оказался, чертовски сильно напоминала быт тех росов или русов, о которых он столько читал. Стоя во дворе, доцент то и дело поглядывал на местных жителей, которых он, похоже, заинтересовал не меньше, чем они его. Мужчины – все, как на подбор, бородатые – были одеты в просторные рубахи светлых тонов и штаны, а женщины – в более длинные аналоги тех же самых рубах, которые отличались друг от друга разве что вышивкой. Залюбовавшись одной из молодых девушек, которая, явно стесняясь, то и дело поглядывала на него с любопытством, Марсель вдруг вспомнил картинку, которую долго и с удовольствием рассматривал в одной из книг, когда готовил доклад по костюмам славян. Сходство было поразительным, и как ни старался он прогнать от себя мысли, которые казались ему предвестниками сумасшествия, у него ничего не получалось. Нет-нет, всему должно быть разумное объяснение. Пусть это будет инсульт, или ассистентка Сима, которой он на днях устроил выволочку, подсыпала ему какой-нибудь дряни в кофе – что угодно, только не то, о чем он подумал.

      А ведь сколько раз историк представлял себе, что было бы, окажись он в прошлом. Если бы его студенты узнали, каким героем он представлялся себя в своих фантазиях, то подняли бы своего преподавателя на смех. Откуда им знать, что человек научного склада ума никогда не перестает мечтать, несмотря на возраст или социальный статус? И вот, когда это, наконец, произошло, Марсель вдруг испугался, как мальчишка. Впрочем, стоит признать, на то были веские основания. Даже если предположить, что все это происходило с ним наяву, что мог он, во всех отношениях современный человек, предложить тем, кто по умолчанию должен быть менее развитым и продвинутым? Все его знания не имели здесь никакого практического применения и потому яйца выеденного не стоили. И почему он не выучился на медика? Или на химика, на худой конец? К ручному труду он не приучен, военным делом не владеет, да что там – он и с девкой-то справиться вряд ли сможет. Историк попытался вспомнить хоть что-нибудь, что могло помочь ему выжить в этой враждебной действительности, и не смог. Разве что огородничать он научился неплохо в девяностых, помогая матери на даче… Нет, у него не было ни единого шанса.

      – А, сам пришел. Хвалю.

      Марсель так увлекся планированием собственных похорон, что не заметил, как на пороге избы появился человек, поразительно похожий на его коллегу с соседнего факультета. У того была такая же окладистая борода и косматые брови, он так же сутулился и смотрел на гостей исподлобья. Разве что новый персонаж не носил очков, к тому же под левым глазом у него красовался внушительный синяк, но в остальном сходство было поразительным.

      – Ты не серчай на меня, Миша, – добродушно протянул Курьян. – У меня и в мыслях не было с тобой драться, бес