Я покачал головой:
– Не совсем. Так просто не бывает.
– Потому что не может быть никогда… – философски добавил участковый и опять уткнулся носом в чашку.
– Но вот же – есть! – справедливо возразила нам девушка, демонстрируя свои руки. И улыбнулась.
– Ага! – подтвердили мы с Михалычем хором.
А что ещё нам оставлось делать? Её улыбка оказалась железным аргументом. Да и факт, что называется, имелся налицо: перед нами стоял, вероятно, единственный человек на планете без отпечатков пальцев.
– Видите ли, Аля… – начал было я подводить теоретическую базу под это невероятное открытие, но продолжить не успел.
В кабинет ворвалась миссис Хад… Тьфу ты, Клавдия Петровна, разумеется. На этот раз от её давешней степенности не осталось и следа:
– Пал Палыч, скорее! Вас вызывают, срочно!
– Кто вызывает?! Куда?
– Да тут рядом, с холма только спуститься! Ирка Леонова, помните, утром вы её смотрели? Ну, беременная с шумом в сердце?!
– Помню, конечно. Что с ней?
– Не знаю точно. Соседка её прибежала, кричит благим матом, толком ничего сказать не может. Всё про кровь блажит. Истерика у неё. Машка её валерьянкой отпаивает. Я только поняла, что Ирка то ли разбилась как-то, то ли порезалась… Словом, кровищи там – море!
– Ясно, на месте разберёмся. Показывайте дорогу! – следом за Клавдией Петровной я выбежал в коридор. Лейтенант с Алей – за мной.
Там нас уже поджидал Антон Иваныч с «дежурным чемоданчиком» в руках.
– Не отставать! – деловито скомандовал он и рванул с места, будто заправский спринтер.
Бежать и в самом деле оказалось недалеко. Уже через пару минут мы ворвались в калитку небольшого одноэтажного дома. Фельдшер подлетел к двери, постучал в неё и, не дождавшись ответа, рванул на себя ручку.
– Заперто! – удивлённо, даже обиженно констатировал он.
– Надо сзади зайти! Соседка что-то про огород твердила, – предложила Клавдия Петровна.
Я побежал за дом. Свита устремилась следом.
Повернув за угол, я увидел… И остановился, как вкопанный. В спину тут же врезался участковый.
– Ты чего? – удивился он.
Я обвёл рукой залитые кровью грядки:
– Поздно, Семён. Мне тут уже делать нечего. А вот тебе, кажется, работы добавилось! – и сел, где стоял: прямо на какую-то ботву.
– ……ь! – протяжно и как-то жалобно выругался лейтенант и уселся рядом, – Четырнадцатая!
Голова, лежащая под окном, удивлённо смотрела на нас остановившимися глазами.
– Что скажешь, лейтенант? Опять несчастный случай? – ехидно поинтересовался я у Михалыча, когда он, наконец, вышел из дома.
Мы с Антоном Иванычем курили на крыльце. Вернее, Иваныч курил, а я, прислонившись затылком к перилам, тупо пялился в высокое равнодушное небо. Женщин мы сразу же прогнали обратно в больницу. Не для них это зрелище…
– Чёрта