За годы занятий у меня было много партнёров. Талантливых и не очень. Однако ни разу я не испытывала таких ощущений, как с Александром.
Мы начинаем танцевать сальсу. Точнее неуверенно двигаться под музыку. Естественно я веду, как более опытный партнёр. Постепенно из тела Родионова уходит напряжение. Он становится более податливым.
После сальсы, Майя переключает всех на бачату. Не переставая подбадривать своих учеников, женщина задаёт новый ритм.
В нашей группе собрались люди разных возрастов и комплекций. Большинство никогда не практиковали танцы, поэтому между нами нет никакой конкуренции. На уроках у Майи никто не требует от тебя выдавать филигранные па. Сюда ходят, чтобы отвлечься от рутины, забыть на полтора часа о делах и проблемах. Погрузиться в волшебный мир карибского карнавала и томного аргентинского танго.
Последнее обычно является завершающим этапом тренировки. Танец, наполненный ностальгией и чувственностью, призван настроить всех на умиротворяющий лад. Дать некую релаксацию после интенсивного занятия.
Но сегодня танго становится для меня чем угодно, только не релаксом. Когда раздаются первые аккорды щемящей душу мелодии, встречаюсь взглядом с Родионовым. В ту же секунду между нами вспыхивают магические искры. Люди вокруг растворяются. Мы будто остаёмся одни в огромном зале.
Александр касается пальцами моей обнажённой в глубоком вырезе платья спины, тело охватывает дрожь. Через пару движений её сменяет сладостная истома.
Наверное, это и есть то, что должен вызывать пронзительный аргентинский танец. Однако по неведомой причине раньше танго не пробуждало во мне таких чувств.
Влажная от пота кожа полыхает огнём под мужской ладонью. Бедро, прижимающееся к бёдру Родионова, горит не меньше. Нервные окончания на кончиках пальцев тикают и коротят. Дыхание замирает, а во рту становится суше, чем в пустыне.
Внезапно Александр перехватывает инициативу. Повинуясь невесть откуда взявшемуся мастерству, отталкивает меня от себя, закружив под музыку, а затем резко привлекает обратно к своей груди.
Не будь я подкована в танцах, непременно рухнула бы на пол. Родионов повторяет трюк, заставляя моё сердце пропустить удар, а потом затрепыхаться в каком-то новом особенном ритме.
Провожу рукой по лицу Александра от виска к щеке, покрытой щетиной. На ощупь она очень не жёсткая. Скорее приятно-колкая. Медленно втягиваю носом воздух, не отрывая взгляда от глаз Родионова. Серая сталь радужки потемнела и слилась с антрацитовой окантовкой. В глубине пламенеет нечто, что интерпретирую, как желание. От этого открытия голова идёт кругом, словно я залпом хватанула стакан крепкого алкоголя. Эффект усиливается от окутывающего нас божественного аромата мужского одеколона. Древесные нотки, терпкая хвоя, табак и лёгкий дым.
Александр плотно прижимает меня к себе. Твёрдое мускулистое тело сильное и неимоверно горячее. Его хочется обнимать ещё и ещё. Приклеиться. Впечататься навеки