– О, тут все просто! Понимаете, это даже не столько защитный костюм сколько симбионт. По прошествии периода своей жизни он просто отомрет и сойдет как кожа со змеи.
– А какой период жизни костюма?
– Максимально – шесть часов, плюс-минус минуты. – специалист по связям с общественностью еще раз обаятельно улыбнулся. Зал оживился. Вопросы сыпались один за другим. "Как так?", "Это вообще возможно?" "Неужели наступила эра бессмертия?".
Члены экипажа межзвездного корабля «Альфа-7» старательно улыбались, как их учили, изредка кивали и с нетерпением ждали, когда же вся эта суматоха, наконец, закончится.
* * *
Сначала пришел холод, страшный, нечеловеческий, невозможный. Он глушил всё, даже имени своего вспомнить не удавалось, а потом холод стал понемногу отступать, и пришли мысли, воспоминания. Он – капитан межзвездного корабля «Альфа-7», он должен быть в состоянии анабиоза до момента прибытия на орбиту планеты, но что-то, по ощущениям, на то, что они уже прибыли это не похоже… или если… только не произошла нештатная ситуация.
Он открыл глаза, яркий свет, обжигающе белые пятна, какие-то плохо различимые темные силуэты, все расплывчато, смазано. Снова закрыл глаза, досчитал до шестидесяти, открыл – зрение вернулось. Тут же, не выходя из анабиозной камеры, нажал на кнопку связи: «Отчет».
– Аварийная ситуация. – размеренный голос из динамика, – нарушение работы воздушнорегенарционной системы.
– Ясно… – Андрей нехотя повернул голову из стороны в сторону, шея болела немилосердно. Затек. Выбираясь из анабиозной камеры он тихонько ругался под нос, кляня все и вся, потому как эта самая воздушнорегенерационная система экипажу в состоянии анабиоза, что собаке пятая нога – без надобности.
Но все же, первым делом, он вскрыл мембрану герметично запакованного скафандра, проверил кислородные баллоны, как то было предписано инструкцией, облачился во всю эту сбрую с многочисленными ремешками, утяжками, молниями, и прочим барахлом, взял шлем подмышку и приложил ладонь к сенсорной панели на выходе из отсека. Переборки с легким шипением распахнулись и Андрей замер на пороге длиннющего черного коридора, впереди одна за другой с щелчками зажигались лампы.
Андрей вдохнул воздух полной грудью, хмыкнул. Вроде бы всё нормально, во всяком случае сейчас ничего не чувствуется.
– Какие показатели? Соответствие состава воздушной среды?
– Массовый показатель кислорода двадцать три процента ровно, остальные показатели в норме.
Он попытался вспомнить, сколько там должно быть, но в голову лезли именно эти самые двадцать три процента, так что по всему выходило, что разбудили его из-за каких то десятых долей.
– Насколько отклонение?
– Тридцать пять сотых.
– Н-да… – Андрей вздохнул, и неспешно отправился в рубку. Там он, как и было предписано